И вот я уловил легкие шаги. Пару раз скрипнули ступеньки, и я довольно улыбнулся.
Светлана явилась как привидение, закутанная в длинную ночнушку, но, попав в голубое сияние луны, живо стянула свое одеяние, пробежала на цыпочках и юркнула ко мне под одеяло.
– Мне с тобой хорошо! – прошептала она, вытягиваясь и прижимаясь. – А еще мне стыдно, что я такая приставучая…
– Ты прелесть! – искренне сказал я, обнимая Свету.
– Я хочу быть снизу… – ответила женщина, задыхаясь.
…Где-то через час мы угомонились и легли, тесно прижавшись спинами, а телефоны положив поближе, хотя я, если честно, не верил, что Сталин позвонит так скоро. И не ошибся.
10 сентября 1941 года, Белорусская ССР, окрестности Минска
Вылетали еще ночью, в предутренние часы, и восход солнца встретили в пути. Дозаправившись на отлично замаскированном в лесу аэродроме и проверив матчасть, авиаполк майора Акулина уже в восемь часов утра «висел» над Минском. Город коптил дымами, хотя заметных пожаров не было видно. Но руин-то, руин… Повеселились тут стервецы из Люфтваффе!
– Я – «Бугор»! – раздался в наушниках голос Акулина. – Идем с подъемом, высота шесть тысяч. Строиться «этажеркой»! Разобраться по эскадрильям! «Соколы» со мной по центру, «Коршуны» – левый фланг, «Орлы» – правый! Смотреть в оба – посты ВНОС[50] видели несколько больших групп противника!
«Лавочки» стали набирать высоту, расходясь в стороны, строясь в небе ступеньками гигантской лестницы.
Над Брилевичами послышался резкий голос Баранова:
– «Бугор»! Я – «Коршун-два»! Вижу противника! На десять часов, на тысячу ниже – восемь «худых»! Сопровождают девятку «Юнкерсов».
– Я – «Бугор»! «Коршун-один» – атакуй прикрытие! «Соколы», за мной! Бьем бомберы! «Орлы», вы в резерве – подняться на семь тысяч и глядеть в оба! – скомандовал Акулин.
– «Коршуны», внимание! Звено «Коршуна-пять» атакует ведущую пару «худых»! Остальные за мной, бьем тех «мессов», что выше бомбовозов! – скомандовал Захаров.
– Есть! – ответил командир второго звена Ломов. – Сомкнуться, парни! За мной!
Александр отжал рукоятку, и «лавочка» заскользила с высоты, скатываясь, как с горки, и набирая, набирая скорость.
Захарову казалось, что «Юнкерсы» стоят на месте, а «мессеры» еле двигаются. Разогнавшись почти до шестисот километров, Захаров выдал короткую очередь, дырявя крыло «Мессершмитту» из приотставшей двойки. Плоскость не выдержала грубого обращения и отвалилась. «Худой», вертясь как сухой лист в урагане, ушел к земле, где позже вспух огненным облачком. Его ведомый попытался уйти боевым разворотом, но спастись от разогнавшихся «лавочек» было невозможно – Баранов ударил сразу полным залпом, и «месс» развалился в воздухе.
