Морская звезда Испании быстро тускнела, становясь уже совсем плохо различимой в Атлантике. Еще хуже обстояли, впрочем, дела у португальцев. Упоминавшееся нападение французских корсаров на острова Сан-Томе и Принсипи заставило их всерьез заняться укреплением своих морских рубежей. Но время было упущено. Уже в следующем, 1567 году пираты вновь подошли к этим островам, многократно усилив свою эскадру, и захватили столицу Сан-Томе. Не только захватили, но и, как водится, основательно ее разграбили, а затем подожгли. Только чудо могло помочь португальцам. И оно произошло. Отступая, жители отравили источники и колодцы, лишив пришельцев пресной воды, а главное - щедро подсыпали яду в вино, до коего всегда были охочи морские бродяги. Улицы и площади поруганного города запестрели камзолами умиравших в страшных корчах пиратов. Оставшиеся в живых бежали, охваченные суеверным ужасом, осеняя себя крестным знамением. Сан-Томе, а заодно и Принсипи были спасены, они остались португальскими еще по крайней мере на три десятилетия.
Но предпринятая в те же годы попытка португальцев закрепиться в дальневосточных морях провалилась. При даймё (князе) Сумитадзе Омуре, правившем в 1553-1581 годах, был, правда, заложен портовый город Нагасаки на месте рыбачьего поселка. И наверняка не без участия португальцев, от которых этот князь, первый из крупных правителей Японии, принял крещение. Но дальше этого дело не пошло. Япония не стала португальской, как, например, Бразилия или Ангола.
19 ноября того же 1567 года, когда португальцы решали свои проблемы в Гвинейском заливе, а Хокинс, Лоувелл и Дрейк совершали свои художества в других частях Атлантики, по приказу вице-короля Перу Гарсии де Кастро из гавани Кальяо на поиски лежащих к западу неведомых земель вывел свои галеоны «Лос Рейес» («Волхвы») и «Тодос Сантос» («Все святые») его двадцатипятилетний племянник Альваро де Менданья и Нейра. На шестьдесят второй день плавания был открыт архипелаг Тувалу, а еще через три недели - острова, то ли искренне принятые Менданьей за золотоносный неуловимый, такой желанный и долгожданный библейский Офир и названные поэтому Соломоновыми, то ли Менданья по возвращении просто пожелал представить экспедицию в хоть сколько-нибудь достойном свете и не пожалел красок при описании новооткрытых земель, после чего острова и получили это имя, а Менданья был назначен их губернатором. Здесь его флот (если можно так назвать два судна) увеличился: для исследования окрестных островов был построен бриг (испанцы везли с собой для такого случая запасной рангоут, такелаж и опытных корабелов). Золотой мираж рассеялся быстро, и 11 августа испанцы легли на обратный курс - к Перу. Три недели, немилосердно гонимые юго-восточным пассатом, неслись они в беспредельность. И грянул неизбежный бунт. Кормчие дружно потребовали изменить направление. Менданья вынужден был уступить, и... 17 сентября его корабли прибыли к еще одним неведомым островам - теперешним Маршалловым!
