Джентльмены удачи | страница 111
Отправляясь в дальние странствия, моряки брали с собой массу необходимых вещей, стараясь обеспечить себя на все капризы жизни. Практически все важные части корабля и судового снаряжения дублировались запасными, вплоть до готовых мачт и реев, строительных деталей, досок, гвоздей и инструментов для работы с ними. На случай порчи корпуса или палубы в трюме всегда были наготове пакля, вар, деготь, смола. Сало и жир обладают водоотталкивающими свойствами, но они же, растопленные (дрова для этой цели тоже имелись на каждом судне) и вылитые за борт, усмиряют на короткое время волны, дают судну и людям кратковременную передышку. Дожидались в трюмах своего часа помпы со всеми своими приспособлениями, запасные якоря и лопасти рулей, кирки и весла, тросы и блоки, балласт в мешках и холст для изготовления таких мешков, большие и малые пилы и парусина, иглы и нитки для ее починки, всевозможное военное снаряжение и провизия.
Постройка бота из обломков судна, 1599.
С провизией, к слову сказать, приходилось хуже всего. Ни о каком многообразии, калорийности, вкусе не могло быть и речи. Единственной свежей пищей, да и то лишь в дни убоя, было мясо коров и свиней, которых брали в рейс живыми. В носовой части судна на верхней палубе располагалась поварня с чугунной плитой - камбузом, чье название перешло потом и на саму поварню. Там оканчивали свой жизненный путь животные и птицы. А дальше - солонина, такая, о какой мог только мечтать Пигафетта, и весь тот мусор, который он упомянул в своем дневнике как съедобный. Предел мечтаний - традиционное морское янки-хаши, изобретение американцев: пюре из картошки с мелко наструганной солониной. Но это - не раньше XVII века. Лишь на короткое время хватило людям Магеллана продуктов, загруженных в Севилье, - сухарей и фасоли, гороха и чечевицы, готовой солонины вяленой рыбы, анчоусов и сыра, лука и чеснока, изюма и инжира, меда и неочищенного миндаля, соли и риса, муки и айвового варенья. Ненадолго хватило им хереса и оливкового масла, уксуса и воды, каперсов и горчицы. Старая, задубевшая кожа, размоченная в морской воде,- вот чем должны были довольствоваться те, которые шли впереди. Да еще протухшая гнилая вода, опилки и крысы.
И все же они шли за горизонт, эти люди, для которых жизнь была адом, а смерть избавлением! Надеялись ли они на возвращение? На это могли бы ответить только они сами. «Кливер поставлен - все счета оплачены», - говорили французские моряки, выбирая якорь. Каждый рейс для моряка - последний. И каждый оставленный за кормой порт - последний. Море плохо знает арифметику. А из грамматических времен знает только два - прошедшее и настоящее. Они шли, смутно догадываясь, что за ними придут другие и, быть может, помянут их в своих молитвах. А на большее они и не рассчитывали. Они открывали мир. И не жалели мараведи на покупку пергамента для карт и на изготовление самих карт (Боже, что это были за карты!), и не торгуясь приобретали астролябии и квадранты, компасы и запасные иглы для них (юстировка испорченных игл влетала в кругленькую сумму), песочные часы и кожаные футляры для особо ценных бумаг. Для экспедиции Магеллана, например, были изготовлены или закуплены двадцать пять карт (и только одна из них - карта мира, предназначенная для короля, - удостоилась кожаного футляра), шесть металлических астролябий и одна деревянная, свыше трех десятков компасных игл, пятнадцать деревянных квадрантов в оправе из латуни, тринадцать компасов (один из них, позолоченный, был отослан королю вместе с каргой мира) и восемнадцать песочных часов.
