– Правильно? – с надеждой спросила Алена.
– Я не знаю. Знаешь, чем у нас отличается первый экзамен от второго? – Николай Андреевич сел вполоборота.
– Чем?
– Субъектом оценки и действующим лицом. Если результаты первого твоего экзамена оценивал я, то результаты второго оцениваешь ты. Моя задача на первом экзамене заключалась в том, чтобы защитить тебя от вседозволенности, а на втором – не наступить на твою свободу. То есть на первом действовал я, задав тебе четкий алгоритм действий, на втором действовала ты. Это необходимый этап для каждого из вас.
– Не понимаю, зачем вам это нужно? Ведь гораздо эффективнее и проще, когда в организации одна голова управляет рабочим процессом, чем когда каждая частица мнит себя целым и действует согласно своим целям?
– Ты очень умная девочка. Но, видишь ли, мне не нужен коллектив машин – я не использую людей только как средства. К тому же ты немного слукавила, озвучив только два варианта и утаив от старого и невнимательного меня третий. Ведь ты же не станешь спорить с тем, что целенаправленное существование целого совместимо с направленным на разные цели существованием каждой части.
– Я вообще ненавижу спорить, – Алена сняла шапку, пригладила взъерошенные волосы и, расплывшись в улыбке, взглянула на начальника. – Поедемте по домам.
– О’кей, – обрадовался Николай Андреевич. – Такой тяжелый день… Ты завтра отдохни денек, а послезавтра выходи – есть для тебя новое дело.
За два часа, оставшихся на сон, Николай Андреевич не успел отдохнуть. Отчаянно выругав начальника, который разбудил его так рано и погнал на работу, то есть себя самого, он отправился в «Чайку».
Напившись кофе, Николай Андреевич окунулся в формирование нового дела. Стараниями Маши, вежливо отправлявшей на другое время всех желающих поговорить с начальником, утро Николая Андреевича прошло в уединении. Скрепив исписанные листы степлером, Николай Андреевич нажал самую потертую кнопку стационарного телефона.
– Маша, пригласи, пожалуйста, Владю…
Начальник вложил скрепленные листы дела в бумажную папку и легким росчерком шариковой авторучки дал содержимому имя, определив его место в документообороте.
Послышался стук, затем скрип двери. Обычно ее открывали одним быстрым движением, поэтому до сих пор она звуков не издавала. Скрип звучал только в тех редких случаях, когда ее открывали медленно и осторожно. В этот раз ее открыли именно так. Владимир, или Владя (как называл его Николай Андреевич), делал так всегда. Он медленно вошел в кабинет, по своему обыкновению встал в уголке, прижавшись к стене, будто начальник позвал его, для того чтобы съесть. Взглянув на Николая Андреевича исподлобья, Владя спросил едва внятно:
