— Маш… Ты не думай, я не какой-нибудь… содержант. Я верну, как только будет возможность.
— Угу… Вернешь. И ничего я не думаю, вот еще глупости. Иди уж… преданье старины глубокой, дела давно минувших дней… — Она почти развеселилась.
— Я тебя провожу. — И Геннадий заторопился, не поспевая за торопливыми Машиными шагами.
— Такси! Такси! — помахала рукой Маша, выходя на площадь. От длинной вереницы машин отделилась одна и подкатила к ним. Покопавшись в кошельке, она обнаружила всего двадцать египетских фунтов.
— Отель «Хилтон» ю кэн? — тем не менее решилась она.
— Соти паундз, мэм…
— Твенти!
— Маш, не повезет он сейчас за двадцать фунтов, тридцать просит! — пробурчал Геннадий из-за ее спины.
— Май хасбенд элоун! — чуть не плача, прошептала Маша, не желая так легко сдаваться.
— Перестань, разве этим его проймешь?
— Хэв ю вайф? — пытала Маша арабского мужичка за рулем. — Имеджин! Ер вайф ин хоум, элоун! Ер вайф край! — убеждала она водителя, рисуя перед ним берущую за душу картину: одинокая любящая женщина одна дома в слезах.
— Машка, да брось ты… — урезонивал ее Гена.
— Ес… — вдруг решительно произнес шофер, — сит даун плиз, ай реди фо ю! Твенти паундз фо ю!
Маша, бормоча слова благодарности, полезла в салон. Вслед за ней на сиденье плюхнулся удивленный и обрадованный Гена.
— Бат, фо ю… — помахал пальцем водитель перед носом Геннадия, — соти паундз!
— Вот козел… — вполголоса посетовал дайвер и притих. А Маша поняла, что обычному работяге вполне по уму и по силам посочувствовать настоящей искренней просьбе, не надо только стыдиться своего чувства… и дело тут даже не в деньгах…
Они подкатили к отелю. Весь подъезд к нему перегородил сверкающий «бентли». Гена вжался в сиденье и не спешил выходить.
— Приперлась… и здесь нашла, — процедил он и нехотя выбрался из машины. — Знакомься, Маша, то есть вы ведь… Маша, это Мила… моя бывшая… — Гена поворачивал голову, переводя взгляд с Маши на стройную, яркую женщину.
Женщины смотрели друг на друга, не обращая внимания на Геннадия.
— Кстати, не подадите ли тридцать сребреников юродивому, исключительно заплатить за такси? — напомнил о себе Гена и просительно наклонил голову перед экс-супругой.
Мила, продолжая смотреть на Машу, рывком сунула Геннадию несколько купюр. Тот удалился, оставив дам наедине. Первой нашлась Маша:
— Милка?! Сколько лет, сколько зим! Тебя и не узнать!
— Слушай, а… пошли куда-нибудь посидим, поболтаем?
— Давай. Через полчасика! Ладно?
