— Вы с леди Дианой стоите друг друга, — язвительно заметил Данкен. — Она тоже удрала, а уж до чего была грозна на словах!
— Вы ошибаетесь, милорд, — возразил Конрад.
— Что? Ты же сам сказал мне…
— Вы неверно истолковали мои слова. Поначалу она дралась пешей, а потом взобралась на грифона, и они стали отбиваться вдвоем: леди Диана топором, а грифон когтями и клювом. Она улетела только тогда, когда безволосые кинулись прочь.
— Что ж, тем лучше, — проговорил Данкен. — Значит, первое впечатление от нее было правильным. Выходит, единственный, кто не участвовал в битве, я сам.
— Вас ударили дубинкой по голове, — сказал Конрад. — Я бросился вам на помощь, так что, по-хорошему, победу одержали не мы, а леди Диана со своим драконом.
— Грифоном, — поправил Данкен.
— Ну да, милорд, грифоном. Я их вечно путаю.
— Думается, — произнес Данкен, поднимаясь, — нам не мешает заглянуть в церковь, пока еще светло. Возможно, мы отыщем там леди Диану.
— Как ваша голова, милорд? — справился Конрад.
— Побаливает, вдобавок на ней вскочила здоровенная шишка, но в остальном все в порядке.
Церковь не отличалась внушительностью размеров, однако при взгляде на нее возникало впечатление чего-то поистине грандиозного, во всяком случае, то была не заурядная часовенка, какие обычно строят в деревнях. Благочестивые крестьяне возводили ее, должно быть, не один десяток лет: вырубали и обтесывали камни, громоздили их друг на друга, настилали пол, вырезали из древесины дуба скамьи, алтарь и прочие предметы обстановки, выделывали вручную шпалеры, что украшали когда-то стены. В церкви ощущалась грубая простота, обладавшая тем неизъяснимым очарованием, какое редко встретишь, как сказал себе Данкен, в куда более просторных и изысканных по оформлению храмах.
Правда, внутри от былой красоты сохранились лишь жалкие остатки. Шпалеры валялись на полу, скомканные и растоптанные; судя по всему, их пытались поджечь, однако они не сгорели. Алтарь разнесли в щепки, скамьи и прочее убранство изрядно пострадали от рук нечестивцев Злыдней.
Ни Дианы, ни грифона в церкви не оказалось, хотя тут и там обнаруживались следы их присутствия. На полу красовались кучки грифоньего помета, один из боковых приделов служил, по всей видимости, спальней Диане — в нем имелись ложе из овечьих шкур и сложенный из камней очаг, рядом с которым стояла немногочисленная кухонная утварь.
Во втором приделе помещался длинный стол. Как ни странно, разорители почему-то пощадили его. На нем среди свитков пергамента возвышалась чернильница с гусиным пером.
