Мне стало не по себе от его слов. Было в них что-то зловещее, и в то же время каждое из них просачивалось под кожу и дразнило своей двусмысленностью. Его рука накрыла мою, выравнивая машину.
— Смотри на белую полосу, она поможет ехать ровно. Ну как? Нравится?
— Даааа, — восторженно закричала я и снова рассмеялась. — Это так здорово.
— Кажется это было твое первое «да». Мне.
Я засмеялась снова, вдавливая педаль сильнее и чувствуя, как ветер отшвырнул волосы назад.
— А нас не остановит полиция?
Теперь расхохотался он.
— Нет. Не остановит. Скорее, я остановлю их, чтоб подкачали мне колеса.
И в этот момент мне перестало быть смешно и весело. А ведь это по-настоящему страшно. Этот человек может сделать со мной что угодно. Резать меня на глазах у толпы, и ему ни черта за это не будет.
— Везете меня в город. Не боитесь, что я сбегу?
— Нет. Я найду и накажу тебя. А если не найду — перекрою финансирование германской клиники… И найдешься сама. Так что бояться должна ты. И не только за себя.
Ответил очень спокойно примерно тем же тоном, что говорил о том, как я свожу его с ума. Я сбросила руку Огинского со своей.
— Я не хочу больше вести. Мне надоело.
— Получать честные ответы на свои вопросы?
— Делать вид, что мы обычная пара и мне с вами весело.
— Нет, солнечная девочка, мы никогда не станем обычной парой. Со мной это просто невозможно. Смирись прямо сейчас, и жить станет легче.
— Смирение не моя добродетель.
Усмехнулся, накрывая мою руку своей опять.
— Жми на тормоз и плавно сворачивай на обочину. Да, вот так. Молодец, девочка.
Резко повернул меня к себе за лицо, когда мы полностью остановились.
— У тебя появится много добродетелей, но и много самых грязных пороков. И один из них у тебя уже есть…
— Какой? — с вызовом спросила я.
— Кончать, когда я ласкаю твое тело. Так грязно и так сладко кончать.
В горле пересохло от его слов. И стало нечем дышать. Он слишком близко, и мы одни на пустой трассе. А ведь он может сделать со мной что угодно, и меня никто и никогда не найдет. Огинский вдруг расхохотался, запрокинув голову. Громко и оскорбительно.
— Конечно, я псих. Но я не собираюсь тебя убивать… я всего лишь испробую на тебе все мои фантазии. Тебе интересно какие?
— Нет! — выпалила. Отодвигаясь от него к окну. — Мне неинтересно, что придумает твой извращенный мозг!
Продолжая смеяться, навис надо мной.
— Ты заметила, что, когда мы говорим о сексе, ты переходишь на «ты». Так вот, я не собираюсь тебя убивать, малышка. Я собираюсь тебя трахать. Всеми способами, какие придумал мой… эмм… извращенный мозг. И, да, ты будешь умирать. От наслаждения.
