— А почему ты спрашиваешь, дочь?
— Я та-а-к хочу в Москву! — зажмурившись, Лариса поделилась сокровенным.
— Вот это номер! — Морской сперва, конечно, огорчился. — И ты туда же, детка? — но вспомнил, сколько Ларе лет, и заговорщически подмигнул: — Открою-ка я тебе секрет! У нас тут тоже пролетарская столица. И звезд ничуть не меньше, чем в Москве. Вот, например, балет. Я сам недавно слышал, как режиссер, а у нас еще и балетмейстер, Фореггер звонил жене. — Намеренно кривляясь, Морской принялся цитировать: — «Родимушка моя, не бойся, приезжай! На променаде тут буквально вся Москва, и дух провинции совсем не ощутим».
Лариса засмеялась.
— Вот так! — Морской завладел вниманием и кинулся в наступление. — Видала задаваку? Жену свою этот напыщенный павлин мечтает вывести у нас в спектаклях оперетты. Но, если честно, тамошняя труппа на уровень сильней его жены. — Морской забылся и, говоря с дочерью, одновременно примерялся к тексту будущей статьи, обещанной редакции газеты «Пролетарий». — Немного истории. Четыре года назад, командированные Наркомпросом «усилить и наладить культурное дело на Украине», в Харьков прибыли Асаф Мессерер и Владимир Рябцев — два опытнейших московских гения-танцора с большим педагогическим азартом.
— Пап, — осторожно перебила дочь, — ты же про них уже писал!
— Но то был творческий портрет, а сейчас — совсем другое, — парировал Морской. — Напишем краткую историю балетной труппы, чтоб подвести к сегодняшней премьере.
— Ну ладно, — согласилась Лариса, вздохнув. — Если хочешь, то напишем.
Морской благодарно кивнул и снова заговорил бодрым тоном из передач про успехи пятилетки.
— С собою Рябцев и Мессерер везли вагон реквизита, костюмы и лучших выпускников балетных училищ Москвы и Ленинграда. Причем, везли далеко не на пустое место — за полтора года официального существования харьковского балета и за почти полвека жизни постоянной оперной антрепризы с неизменными танцевальными сценами театр уже успел встать на ноги. — Морской, иллюстрации ради, приподнялся на цыпочки, чуть не упал и решил сбавить градус восторженности. — Не на пуанты, конечно. Но все же материал для работы Мессереру с Рябцевым достался превосходный. Через пару лет, сделав три масштабных постановки, учителя окончательно вернулись обратно в Большой театр, а харьковская труппа — 120 сплоченных и окрыленных любовью к балету талантов — не замерла, а стала развиваться. Захаров, Герман, Дуленко, Лерхе вот недавно приехала…
