— Так ведь премию каждому хочется, милый ты мой.
— Таким способом?!
— А каким же иным? Иным она, милый, не умеет… Это машину можно переналаживать на разные режимы, а человек — он жесткий. Какой есть, такой есть. В нем один только генетический код заложен. Его с папы-мамы не перестроишь.
Лучич грянул по новичку мастеру залпом могучей береговой артиллерии. Такое случилось на заводе впервые. Высокий гнев главного инженера никогда еще не опускался ниже уровня начальника цеха. Для Жени было сделано исключение.
Мастеру участка Е. Ф. Ермашову был объявлен выговор в приказе по заводу — «за халатное отношение к работе и срыв важного задания». Именно такой уничижительный текст подписал главный инженер завода А. А. Лучич.
Женя, прочтя приказ, в первом шоковом состоянии ринулся в заводоуправление. Могучими прыжками обогнав ушедший из-под носа лифт, он вознесся на третий этаж, ворвался в приемную и намеревался тем же ходом проследовать в кабинет с табличкой «Главный инженер», но был перехвачен на лету высококвалифицированной секретаршей Марьяной Трифоновной по прозвищу Дюймовочка.
— По какому вопросу? — спросила она трепыхавшегося в ее руках нежданного и не вызванного посетителя.
— По личному. Скажите ему, что пришел Ермашов!
— А-аа, Ермашов пришел. — Дюймовочка с изысканным юмором слегка склонила голову набок. — Пришел, значит, Ермашов.
— Вот именно! Он! То есть я!
— Хорошо. Пришел Ермашов! — с удовольствием повторила себе Дюймовочка, и это были уже стихи.
Женя, задыхаясь, сжал кулаки.
— Нет, нет. Он вас не примет, — снисходительно успокоила Дюймовочка. — Не стоит вам, честное слово. Идите себе. Зачем?
После такого обычные люди опадали на соломенный диванчик (специально держали в приемной), дышали глубоко и ровно, заедали таблеткой аспирина (любимым лекарством Дюймовочки), а потом шли обратно в цех, подтянуться или перевыполнять план. И дальше любили Лучича.
Но Женя оказался необычным. Вместо дыхания и опадания он заявил:
— Я требую, чтобы со мной говорили как с человеком. Как со специалистом. Я требую объяснения, в чем моя вина. Я должен быть уверен в правильности приказа. И в справедливости начальства. Я требую уважения. Пусть мне разъяснят, что я должен сейчас сделать, — и рывком распахнул обитую дерматином дверь.
За ней оказалась вторая. Женя толкнул и ее, сердце трепыхнулось в опаске, как бы там не оказалось третьей. Но вторая не поддавалась, Женя стал биться в нее плечом и, наконец, случайно нажал ручку, отчего дверь легко отворилась, и он ввалился в кабинет спиной, задержавшись за трещавшую створку руками.
