Завтра Женя приступит на «Колоре» к исполнению обязанностей заместителя директора. Рапортов станет его непосредственным начальником. А над ними обоими — Сева Ижорцев, теперь генеральный директор. Вот такая ситуация. Жене будет трудно справиться. Я даже думаю, что невыносимо… Лучше было уйти. Я так думаю. Но Женя сказал, что не расстанется с «Колором». Никогда. Это его «дело». А он живет же не для себя. Такая старая песня.
— Хочу есть, — сообщил Женя бодро. — Зверский аппетит. Где эти жареные кузнечики?
Была такая студенческая песенка про кузнечика. Какой он весь из себя зелененький и как прыгает коленками назад.
Если я не ошибаюсь, ее пели даже на нашей свадьбе. Мы поженились сразу после защиты диплома. «Теперь пора, — решил Женя. — А то тебя с твоими тройками загонят куда-нибудь в Саратов. И ты там случайно выйдешь за первого попавшегося. Я тебя знаю, ты готова была выскочить замуж уже на третьем курсе».
Сам Женя получил диплом, где красной строчкой было записано: «С отличием». И на отборочной комиссии ему предложили сразу несколько мест, при упоминании о которых у наших выпускников загорались румяные лица.
Это были великолепные названия. Научно-исследовательские институты, увенчанные магическими буквочками «АН СССР», солидно украшенные фамилиями возглавлявших их академиков. Заманчивые предложения самых главных в промышленности направлений, то и дело упоминавшихся в прессе, где молодому специалисту просто рукой подать до всяческих свершений. Но Женя выбрал завод, на котором проходил практику.
Никто на его месте такой выбор не совершил бы; даже Федорова, уезжавшая в Братск, пожала недоуменно плечами, заметив с неопределенным упреком: «Такой талант, такая башка…» Моя бывшая подружка презрительно промолчала. Ей отец подарил «Москвича» новейшей марки, целых четырнадцать тысяч! Это всем нам, ожидавшим как дара небес первой получки в восемьсот рублей, казалось чем-то потусторонним. Подружка уже действительно мало пребывала в нашем измерении. Остальные ребята из группы долго отговаривали Женю. Но они просто не знали, что завод, который выбрал Женя, был завод с привидением.
О привидении рассказал Жене случайно старый стеклодув, пенсионер, время от времени приходивший в цех по праву ветерана. Старикан напоминал Жене дедушку и благоволил к «практиканту». По его словам, он видел на складе черную фигуру в котелке, бесшумно перебиравшую стеклянные дроты. Старик считал, что это был инженер Евреинов, составивший в четырнадцатом году рецепт лампового стекла, которое заменило импортное германское. Стеклодув тогда будто бы сам хорошо знал инженера и даже ездил с ним «для подмоги» на Запрудненский стекольный завод Беляева, где, кстати, познакомился с замечательным мастером Ермашовым, славившимся своими работами из дымчатого стекла.
