— Можно вас обогнать, девушки?
Подружка засияла, начала медленно к нему клониться, но в это мгновение он быстро взял меня сзади за талию и очень ловко отодвинул к подружке, а сам протиснулся между мною и стеной.
На одну секунду его железная грудь прижалась ко мне, пальцы крепко охватили бока, и огненная колючая щека чиркнула как кресало о мой висок. Даже искра выскочила из глаз. Лохматый моток золотых нитей — от меня к нему. Бабахнул — и сник.
Миновав нас и выпустив меня из рук, Ермашов вдруг приостановился, поглядел мне в глаза внимательно, кивнул без слов и стремительно зашагал дальше. Через секунду остался только звук его затихающих шагов.
— Ты что, тупая? — спросила подружка. — Что ты суешься? Тебя просили?!
Я молчала ошеломленно.
— Я ее дергаю, чтоб посторонилась! Нет, растопырилась как гиппопотамша.
«Нашей дружбе конец», — подумала я.
…Гудение лифтов насторожило меня, лифт приближался, спускался. Вахтерша сидела на табурете возле ступенек в холле и проглядывала газету.
Лифт опустился, мягко раздвинулись голубые дверцы. В глубине, увеличенной зеркалом, я увидела Женю. Он спокойно стоял, розовый на вид и благополучный. Рядом с ним я не сразу заметила Рапортова. Они сошли по ступенькам в вестибюль и направились ко мне.
— Добрый день, Елизавета Александровна.
Рапортов наклонился к моей руке, легкое пожатие говорило: «Все в порядке, голубушка, не надо волноваться».
— Мы идем обедать, — сообщил Женя. — Хочешь в «Славянский базар»?
— Нет, я хочу в «Гранд-отель».
— Ты всегда хочешь того, чего уже нет.
— Я бы тоже не прочь взглянуть еще раз на исчезнувшую красоту, — улыбнулся Рапортов. — А какие там были бронзовые светильники. Зеркала во всю стену, белая с золотом лестница… До революции это что, ресторан Тестова, кажется?
— Раскопки покажут, — сострил Женя. Он не был пошляком, и пошлые шутки ему не шли.
— Ни черта не покажут. Мы умеем сносить чисто. «На этом месте был дом, в котором родился Пушкин». История не сохраняет фамилии сказавшего: «Рухлядь».
Мы пошли в «Метрополь».
В «Метрополе» пока все оставалось на местах: и врубелевские витражи в стеклянном куполе высоченного потолка, и мраморный фонтан, и кожаные диванчики в уютных нишах под зеркалами.
Здесь мы с Женей когда-то прогуливали свою молодость. Молодость промелькнула, «Метрополь» остался. И это было очень мило с его стороны.
Рапортов нас усадил на диванчик, а сам расположился на стуле. Солнечный день сюда доходил приглушенным.
