Из дневника Клодин Конвей: «Черта с два я отсюда уеду — это мой дом! И мой муж! И, кстати, я никогда раньше не замечала в нем особого пристрастия к сладкому…»
Одежду для выхода на кухню Клодин выбирала тщательно — чтобы и впечатление произвести, и при этом не слишком наряжаться: она у себя дома, сегодня обычный вечер, а не какой-то званый прием.
Поэтому — никаких украшений, разве что скромные сережки с жемчугом. Никаких шикарных нарядов, обычные джинсы — сшитые на заказ, а потому сидящие идеально. К ним — ярко-красная блузка от Зингари, новомодного итальянского модельера; вроде бы простая, но скроена так, что широкий ворот то и дело сползает, провокационно открывая плечо — не костлявое, как у большинства моделей, а вполне женственное.
На ноги — босоножки из тонких золоченых ремешков…
Перед тем, как выйти из комнаты, она в последний раз оглядела себя в зеркало: глаза горят ярко, как у кошки, светло-медовые волосы волной спадают на плечи, блузка красиво оттеняет белую кожу (кстати, в сочетании с рыжими волосами Арлетт эта же блузка смотрелась бы просто ужасно).
Покусала губы, чтобы выглядели покраснее.
Все, можно идти!
Когда Клодин вышла на кухню, там царила полнейшая идиллия. Арлетт, словно королева на троне, восседала во главе стола на высоком стуле, который обычно стоял у барной стойки. Вокруг, на табуретках, расположились мужчины.
Судя по всему, она только что сказала что-то очень забавное — звуки смеха были слышны аж в коридоре.
— Ну чего ты так долго! — завидев Клодин, упрекнул ее Томми. — Мы же тебя ждем, торт не режем!
— Извините, что задержалась! — улыбнулась она. — Я просто не могла не принять душ после… — приопустив ресницы, чуть замялась: намекнуть девчонке, чем они с мужем только что занимались, тоже не помешает. — О-о, какая прелесть!
Торт действительно впечатлял. Шоколадный, густо покрытый пекановыми орехами, он выглядел очень аппетитным — и о-очень калорийным.
На секунду Клодин подумала, что изготовление этого торта было замыслено Арлетт как мелкая гадость, направленная персонально против нее. Наверняка девчонка догадывается, что Клодин, как и все фотомодели, придерживается строгой диеты (об этом часто пишут в женских журналах), и хочет, чтобы теперь, сидя рядом с этим шоколадным шедевром, она мучалась и облизывалась лишенная, возможности его попробовать!
