Две пары глаз заскользили по высокому стройному телу. Разглядеть лицо женщины мешала шаль. Очутившись в лодке, она бросила свой узел и еще больше натянула шаль на лицо, как будто страдала от зубной боли.
— Интересно, а ее лицо столь же красиво, как и щиколотки?
— Хотелось бы выяснить.
— Надо это сделать… до того, как мы доставим их на берег.
Они совсем немного отплыли от острова, когда наиболее настойчивый из них окликнул:
— Эй, красавица.
Стройная женщина даже не посмотрела в его сторону; ее взгляд был устремлен на материк.
Мужчина потянул за угол шали, и женщина с легким вскриком сделала протестующее движение рукой. Эта рука привлекла еще большее внимание, чем щиколотки. Она была ослепительно белой, с длинным пальцами, с ногтями совершенной формы лесного ореха. Это была рука, никогда не знавшая стирки.
Парни с изумлением уставились на женщину. Затем один из них рывком сорвал шаль. Теперь можно было видеть обе руки, одинаково прекрасные, и вспыхнувшее лицо королевы. Наступила тишина. Прачки смотрели, разинув рты; гребцы не могли вымолвить ни слова.
— Продолжайте грести в том же направлении, — приказала Мария. — Вы не пожалеете об этом.
Один из гребцов почесал затылок и посмотрел на другого.
— Это приказ, — царственно продолжала Мария. — Если вы не повинуетесь мне, ваши жизни окажутся в опасности. Я — королева.
Второй гребец сказал:
— Извините, мадам, но наши жизни не будут стоить ни гроша, если мы сейчас повезем вас к тому берегу.
— Вам обойдется еще дороже, если вы повезете меня обратно в замок!
— Но мы не можем поступить иначе, мадам.
— Почему?
— Нам приказано возить прачек… и только их.
— Но вам приказала я, ваша королева.
Парни все еще были в замешательстве.
— Поехали, — настаивала Мария. — Я тороплюсь.
Но гребцы продолжали смотреть друг на друга.
— Нас бросят в тюрьму, — прошептал один. — Они разрежут нас на куски.
— Я вознагражу вас, — начала Мария, но даже она понимала бессмысленность уговоров. Чего стоили награды, обещанные плененной королевой?
— Нам бы хотелось сделать это, мадам, — сказал один из гребцов.
— Но мы не смеем, — добавил другой. — Поворачивай лодку, приятель. Мы должны отвезти ее обратно в замок.
Когда оба парня налегли на весла, Мария в отчаянии закричала:
— Умоляю вас, пожалейте меня.
Но они даже не взглянули на нее. В ней было нечто способное заставить их смягчиться, а им надо было думать о своих жизнях.
— Мы обязаны отвезти вас обратно, мадам, — заговорил один из них, — но мы ничего не скажем сэру Вильяму. Если вас не хватились, то никто и не узнает.
