Сейчас, ожидая ее скорого прибытия, он решил, что должен еще раз внушить матери, сколь важна поставленная перед ними задача, и направился в ее апартаменты.
Он застал ее сидящей у окна; как и большинство в замке, она смотрела на озеро, и с ней был младший брат Вильяма — Джордж.
Маргарет Дуглас с нетерпением взглянула на вошедшего старшего сына. Он с ревностью отметил, что она выглядит моложе, чем перед тем, как они получили известия. Он знал причину: мать рада служить Морэю, пока плененная королева будет находиться в Лохлевене. Почему он почувствовал необходимость предупредить ее о важности этой миссии, когда все, что делается для Морэя, она будет выполнять хорошо?
— Есть новости? — спросила она, и его поразило воодушевление на ее красивом, хотя и стареющем лице.
Вильям отрицательно покачал головой.
— Я уверена, что все будет хорошо. Джемми надеется, что мы исполним свой долг.
— Мы его исполним, не бойся, — ответил Вильям. Он мог бы напомнить ей, что Морэй теперь, когда королева оказалась пленницей, стал самым влиятельным человеком в Шотландии и скоро будет управлять, государством, к чему он всегда стремился. Если кто-то надеялся мирно жить в Шотландии, то это возможно, только повинуясь Морэю. Он, Вильям Дуглас, смотритель замка Лохлевена, после смерти своего отца сэра Роберта Дугласа был готов к этому, даже если бы Морэй не был его сводным братом — незаконнорожденным сыном его матери.
— Джемми надеется, что мы успешно справимся с этим поручением, — самодовольно продолжила Маргарет Дуглас.
Юный Джордж с отвращением сжал кулаки; в свои восемнадцать лет он был романтиком с рыцарскими представлениями, и ему претило бесчестье матери.
Сама же Маргарет даже не задумывалась о каком-то позоре, потому что считала почетной миссией произвести на свет сына короля, пусть и незаконнорожденного. Ее часто восторгало сходство Джемми с отцом. Она была не единственной женщиной, на которую упал похотливый взгляд короля Шотландии Джеймса V и которая преподнесла всему миру живое доказательство того, что происходило между ними. Он какое-то время оставался верным ей, и она этого никогда не забудет. Она ревновала его к другим. Как она ненавидела Ефемию Элфинстоун, когда та родила королю сына Роберта, хотя этот Роберт и не был у них единственным. Джеймс мог быть и веселым, и грустным, но, когда его охватывало веселье, он становился очень веселым. У него было множество известных незаконнорожденных детей, и даже сам Джеймс не знал, сколько у него детей неизвестных. Однако она легкомысленно считала, что в нем сосредоточено все очарование Стюартов, и это доставляло ей величайшее удовольствие. Она ни о чем не жалела. И когда мать смотрела на своего Джемми — Джеймса Стюарта, который являлся графом Мара, а теперь и графом Морэя, — как она могла не думать о том, насколько жестока судьба, сделавшая его незаконнорожденным, а эту легкомысленную девчонку, Марию Стюарт, единственной законной наследницей короля? Джемми возмущался этим — о, как горько! Но, возможно, теперь эта горечь стала менее острой.
