— Ваше величество. — Мелвиль преклонил колено возле постели и поцеловал изящную руку.
— Как видите, я нездорова, — сказала ему Мария.
— Это меня очень огорчает.
— Приятно, что кого-то трогает мое бедственное положение. Вы в замке уже более часа, милорд. Неужели меня так трудно было найти?
Мелвиль развел руками:
— Я должен был выяснить, что вы достаточно здоровы, чтобы принять меня.
— И посовещаться с вашими друзьями. Я боюсь, что они — ваши друзья, Мелвиль. В таком случае вы не можете быть моим другом.
— Ваше величество, простите меня, но это не так. Больше всего меня волнует ваше благоденствие.
— Вам следует сказать мне, зачем вы приехали. Я перенесла такие невзгоды, что быстро устаю.
Мелвиль многозначительно посмотрел на Джейн и Мари.
— Вы хотите поговорить со мной наедине? — быстро спросила Мария. — Ну, хорошо. Джейн и Мари, вы можете оставить нас.
Когда они вышли, Мелвиль сказал:
— Я должен сообщить вашему величеству, что я только привез послание от конфедерации лордов. То, что я должен сказать, исходит совсем не от меня. Я просто посланник.
— Я понимаю, что вы привезли мне ужасные новости, и я умоляю вас не держать меня в напряжении. Я так много выстрадала, что, несомненно, смогу выдержать еще немного.
— Ваше величество, это желание конфедерации лордов, чтобы вы подписали формальное отречение в пользу вашего сына Джеймса.
— Отречение! — Она многое могла представить, но только не это. — Джеймс, — прошептала она. — Но он всего лишь ребенок, которому чуть больше года.
— Ваше величество, конфедерация лордов провозгласит его королем Шотландии.
— И назначит регентство! — с горечью добавила она. — Ребенок ничем не сможет помешать им на их пути, не так ли?
— Ваше величество…
Она устало отвернулась:
— Я слишком больна для таких дел, — сказала она. — Как жестоко с их стороны посылать мне подобные требования… сейчас. Неужели они не могут позволить мне спокойно пожить еще несколько недель, чтобы я могла восстановить мои силы?
Мелвиль молчал. Он был тронут ее тяжелым состоянием. Любому мужчине было трудно устоять перед Марией. Ее красоту не могло разрушить нечего, но привлекала не только ее красота: в ней была какая-то беспомощность, хрупкость, она была совершенно женственной, сочетая в себе все, что больше всего притягивало мужчин.
Он должен был сдерживать себя, чтобы не отказаться от собственных принципов и не предложить ей свою помощь. Он мог бы сказать ей, что кое-кто из знати планировал освободить ее. Что Хантли, предводитель католиков и северной группировки, был готов прийти к ней на помощь со своими шотландскими горцами. Что с ним были Флеминг, Аргайл, Геррис и другие. Но если бы он поступил так, то это только усилило бы ее сопротивление, а его послали в Лохлевен совсем не за этим.
