Однако начальство в данную минуту больше заинтересовала врач, которая, прикрывая собой больную от любопытных глаз, расспрашивала-отвлекала ту от осмотра:
– Кто ж из тебя каторжанина сделал?
– Я сама. У нас план… – морщась от надавливаний и ощупываний врача, проговорила Зоря.
– Какой может быть план для таких, как ты?
– План строительства железной дороги, товарищ врач! – посчитала нужным пресечь расхолаживающие разговоры бригадир. Как и подойти вплотную к дрезине, чтобы присутствовать при осмотре: за своих рабочих она отвечает не в меньшей степени, чем забредшая на огонек медработник.
Поведение бригадира Полине не понравилось. Отбросив русую челку, падающую косым клином на глаза, оценивающе осмотрела фронтовичку. Орден впечатления не произвел, рука… Что рука? За войну столько калек появилось, что инвалидность считалась порой благом – зато не убило. И потому сказала то, что посчитала нужным напомнить как врач:
– Ей еще детей рожать, а не… – Не смогла сдержаться, кивнула на букет в руке Прохоровой: – А не только цветочки нюхать.
Валентину Ивановича словно окатило холодной водой. Прикрыла глаза, сдерживая гнев: еще никто на стройке не посмел говорить с ней подобным тоном, а тем более выставлять упреки, намекая на инвалидность. Но она запомнит эту встречу…
Расстояние до навеса было небольшим, Полина на шепот не переходила, и Соболь тоже прекрасно услышал сказанное. Оно касалось и его лично, его подарка, и, поправив ремни, лейтенант направился лично одернуть зарвавшуюся врачиху: ты сначала повоюй, как некоторые. Да не дай бог при этом стать калекой. Но сладкую жизнь я тебе обеспечу!
Однако бригадиру хватило благоразумия первой остановиться в споре. Не дала и лейтенанту ввязываться при посторонних в женские разборки, задержав единственной рукой. Но, отойдя от врача, бдительно оглянулась в сторону дрезины:
– Ты говоришь о безопасности объекта, а она вон в любое время дня и ночи в любую бригаду…
В ней, конечно же, заговорила женская обида. Возможно, врач задела и самую больную тему – отсутствие детей. Но и поставленная начальником контрразведки задача по усилению бдительности абсолютно не являлась лишней или надуманной. По крайней мере, Валентине Ивановичу хотелось, чтобы именно так подумал лейтенант о ее предупреждении.
Тот понял правильно:
– Мне нужно знать досконально все о каждой. О каждой, кто работает и бывает здесь. Где твоя землянка?
Уединения Соболь желал в первую очередь для того, чтобы, успокаивая Валентину, дотронуться до нее, прижаться как бы ненароком. Ведь то, что может показаться настырным в простой обстановке, во время утешений превращается в заботу о человеке. В этом плане хороши вокзалы, где расставания или встречи дают волю эмоциям и без поцелуев и объятий не обойтись. Но на этой железной дороге станций, к сожалению, не будет. По крайней мере на время войны.
