По тому, что остановилась напротив Вари, намек явно адресовался ей и мужу. Груня, несмотря на то что была меньше росточком и дробнее, торопливо встала между ними, оттолкнула грудью Стешу. Морячка не стала сопротивляться, заломила картинно руки:
– Ох, дура была, дура. Честная до смерти. Но теперь…
Пошла зазывно на Семку. Тому и отступать – только обратно в лес, где его ищет белогвардеец-сосед. И стройка вроде огромная, говорят, более 50 тысяч народу нагнали вместе с военными, а деться некуда. Даже они, наблюдатели, ограничены в перемещениях только в пределах своих рабочих участков.
А тут оказалось, что и убегать-то никуда не требуется: к ручью вышел Кручиня с коромыслом и бельем на плечах. Наталья несла следом тазик с постирушкой. Увидев на дрезине Зорю, подалась к ней, но девчонка равнодушно отвернулась. А вот встретившись глазами с Семкой, торопливо натянула на колени платье. «Значит, будешь жить», – отлегло на сердце у крестной, приметившей огонек в глазах молодых.
Иван Павлович, свалив поклажу в корыто около навеса, пошел на Семку. Тот подался-таки под защиту Стеши, и морячка не потерпела возможной утраты:
– Девки, пряники наши воруют!
Дурачась, Груня и Варя выставили защиту, но Семка, минуту назад уже побывавший в девичьем кольце, из двух зол попробовал выбрать побег. Попятился, но зацепился штаниной за отогнувшийся край у дрезины. Спасая одежку, повалился на Зорю. Та вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, и Семка, боясь пошевелиться, замер у ее ног. «Пряник» словно сам скатился к тому, кто в нем, может быть, более всего нуждался. Или, по крайней мере, по возрасту мог принадлежать.
Обстановку разрядила появившаяся врачиха. Едва увидев ее на рельсах, баба Лялюшка замахала рукой:
– Это к нам, Полина. К нам.
– Всем марш отсюда, – на ходу расстегивая сумку, отдала медик распоряжение собравшимся. Узнав Семку, не без облегчения улыбнулась: – Живой? Но тоже марш.
Ослушалась врача лишь баба Ляля, к ней Полина и обратилась за разъяснениями:
– Что случилось?
– В герои рвется, а живот один.
– Ясно. Баб Ляля, иди тоже прогуляйся, – отослала старуху к навесу врач. Болячки человека – это только его тайна. Посчитает нужным, сам расскажет другим о своих хворобах, но никак иначе.
А полку других прибыло: у навеса объявились завершившие осмотр участка бригадир и лейтенант Соболь. Кручиня, закрывая спиной комсомольца-добровольца, встрепенувшегося при виде смершевца, стал вытеснять Семку за постройки. Выдерживая до конца легенду, кивнул на трамбовки – работаем.
