– И что, доволен фашистом? – поинтересовался Михалыч, на всякий случай вновь сжав рукоятку молотка.
– А чего это мне быть им довольным? – недоуменно пожал плечами Иван Павлович, прекрасно понимая при этом подоплеку вопроса.
– Так сначала вы с Деникиным страну топтали, теперь немчура ваша пытается.
– Михал Михалыч, – посмел перебить Кручиня собеседника, мгновенно вспомнив, а может, не забыв его имя. – Ты меня арестовал в двадцатом? Арестовал. Лично отвез на своем паровозе в ГубЧК на 15 лет? Отвез. Я свое отсидел. Что еще надо? А немцы – это другое, и не тебе больше решать мою судьбу.
Отпор и решительность, набравшие силу в голосе бывшего белогвардейца и заключенного, неприятно кольнули железнодорожника. Он кашлянул в кулак с зажатой в него бородой. Однако собраться с мыслями и достойным ответом не смог, выдержки хватило только на полукрик:
– Мне! И мне тоже! Мне надо, чтобы духу твоего белогвардейского здесь и близко не было. Грехи замаливаешь? Да мы сами в жилы вытянемся, но сделаем дорогу без вас, приспешников. Или вредительством тут занимаешься? Это мы еще проверим. Вон отсюда!
У Кручини заходили желваки, но он, в отличие от Михалыча, сумел сдержаться: школу бессловесности в лагере, где любое неосторожное выражение грозило дополнительным сроком, прошел отменную. Но ответил все так же твердо:
– Я сам решаю, где мне быть. И на этом – все. Точка!
– Что? – утратил последнюю грань выдержки железнодорожник. Молоток, как томагавк у индейца, вновь взметнулся вверх. – Что? Ты, беляк, мне, красному командиру, рот затыкаешь?
Поднятая рука не испугала Ивана Павловича. Он даже сделал шаг навстречу старому знакомцу. Но оказалось, лишь для того, чтобы прошептать только для одних его ушей:
– Мой белый генерал Деникин отказался служить на Гитлера. А вот ваш красный Власов…
– Да… да… да за такие слова… за такие слова! – Молоточный томагавк вновь взметнулся несколько раз, но цели своей не достиг. Не хватило духу ударить человека, которого знал. Это все же не тот явный враг, который убегал от контрразведчиков и за удар по которому заслужил благодарность. Оставалось лишь хватать ртом воздух.
– А они не мои, – открестился, восстанавливая дистанцию, Кручиня. – Так в газетах пишут. В «Правде» и «Красной Звезде». А их товарищ Сталин читает. Фотография такая есть – Сталин с газетой «Правда» в руках. Вы читаете газеты, Михал Михалыч? Или бросили заниматься повышением своего культурно-политического уровня? А вот это нехорошо.
