— Я хочу вам помочь, — ответил он. — А для этого мне предстоит разобраться, какие обстоятельства вынудили вас нарушить гражданский долг. До недавнего времени вы не имели трений с законом и считались образцовым гражданином. Поэтому я и спрашиваю, что же такое с вами случилось, Лев Соломонович.
— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — упрямо повторил нарушитель, рассеянно теребя и без того взлохмаченную бороду.
Фрэнк показал на груду нераспечатанных коробок, описью которых занималась инспекционная комиссия, выясняя даты последнего приобретения товаров.
— Ах, это… — вздохнул нарушитель. — Бюджетом занималась моя жена… Простите, бывшая жена.
— Стало быть, семейная драма могла заставить вас позабыть о гражданском долге? — спросил Фрэнк. — Я все пытаюсь найти смягчающие обстоятельства в вашем деле.
— Драма? Не было никаких драм. Она просто собрала чемоданы, и… Но я снова не понимаю, — нахмурился Вебельман, — что вы имеете в виду?
— Господи, — фыркнул Фрэнк, — вы бесподобны! Как же можно так мало знать о мире, в котором вы живете?
— Простите, — раздраженно заметил собеседник, — меня всегда занимали несколько иные проблемы.
— Насколько я понимаю, вы математик, — сказал инспектор, кивнув на книги. — Значит, считать умеете.
— Более или менее, — иронично улыбнулся нарушитель.
— Значит, вы в состоянии вести личный бюджет в отсутствие жены. Именно это вам заявит обвинитель в суде.
— Вы сказали «в суде»?
— Да, Лев Соломонович. В суде. Именно в суде. И речь в этом суде пойдет о лишении вас гражданства. Вы понимаете, что это значит?
Вебельман снял очки и промокнул нечистым платком вспотевший лоб, силясь осознать сказанное, но у него не слишком получалось.
— Простите, — сказал он, — я никак не улавливаю логическую связь между моим бюджетом и гражданством.
Фрэнк очень глубоко вздохнул, с усилием выпустил воздух через сжатые губы и сказал:
— У меня такое ощущение, что вы проспали последние двадцать лет, Лев Соломонович. Как Рип ван Винкль.
— Не то чтобы проспал, — ответил математик, — просто, как я уже сказал, меня занимали совсем другие проблемы, из области математических задач тысячелетия.
Внезапно инспектора осенило.
— Вспомнил! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — Точно! Я вспомнил! Нобелевский лауреат Вебельман!
— Вы перепутали, — ответил нарушитель, — Альфред Нобель исключил математику из своего списка. Я лауреат Филдсовской премии и Премии тысячелетия.
— Ах да, верно. Все газеты писали о вас два года назад. Вы, кажется, доказали тогда какую-то теорему?
