Пока нагревалась вода, инспектор бегло просмотрел распорядок дня в коммуникаторе. Расписание было плотным, предстоящее дело обещало быть серьезным. Возможно, самым серьезным за всю карьеру инспектора контроля потребления Фрэнка Вествуда.
Огромный синий медведь с перепачканной шоколадом плюшевой мордой кое-как поместился на заднее сиденье. Красный игрушечный «Феррари» пришлось впихивать в багажник. Выглядел он как настоящий, да и весил немало. Переднее кресло заняла коробка с кубиками и еще какой-то мелочью, собранной Мардж на скорую руку в комнате Эрика.
— Чего приуныл, малыш? — спросил Фрэнк, надежно пристегивая сына к детскому креслу. — Сегодня у тебя карт-бланш по случаю летних каникул. После школы выберешь любую игрушку, какую захочешь.
— Я хочу медведя, — буркнул Эрик.
— Хорошо, — сказал Фрэнк, — выберешь медведя. Какого захочешь, лишь бы он поместился в машину.
— Я хочу моего медведя, — тихо сказал Эрик, потянув к себе измазанного шоколадом зверя. — Я его уже выбрал.
Фрэнк вздохнул и взглянул на часы. Времени оставалось немного. Но все же он присел на корточки и ласково потрепал вихрастую голову сына. Восемь лет — критический возраст. В отсутствие гражданской ответственности ребенком управляют эмоции. Мальчишке надо бы уделять больше времени, но время — единственный дефицит в мире инспектора Вествуда.
— Сынок, — сказал Фрэнк, — этот медведь у тебя уже две недели, он замарался, и папа тебе купит нового.
— Я хочу синего, — упрямо повторил Эрик, отведя взгляд в сторону.
— Папа тебе купит нового синего медведя, — пообещал Фрэнк.
— Я хочу этого, — тихо сказал Эрик, — я с ним подружился.
Подбородок сына предательски дрогнул, и он отвернулся, уткнувшись носом в синтетический мех игрушки. Фрэнк снова взглянул на часы и тронул сына за плечо, но тот отдернул руку.
— Ты подружишься с другим, я тебе обещаю. Эрик… Возьми себя в руки, ты же мужчина. Давай поговорим, как мужчина с мужчиной.
Эрик покорно повернулся, размазывая по щекам непрошеные слезы.
— Ну вот, — одобрил Фрэнк, — другое дело. Ты же знаешь, какая у папы ответственная работа, верно? Ты ведь уже совсем взрослый и должен все понимать. Твой папа следит за тем, чтобы люди выполняли закон. Поэтому сам должен служить примером для всех. А ты мой сын, и поэтому должен служить примером другим детям. Ты ведь не хочешь, чтобы папе было за тебя стыдно?
Эрик мотнул головой, хотя его подбородок и продолжал кривиться.
— Ну-ну, мой медвежонок, — продолжал уговаривать Фрэнк, — папа уже говорил тебе, что мы не можем только покупать вещи. В конце концов их станет столько, что мы не поместимся в квартире. Поэтому разное старье приходится утилизировать. У твоего медведя кончился срок использования, и мы сдадим его в переработку. Таков порядок. Я слежу, чтобы все соблюдали порядок, без исключения. Все граждане. А значит, и ты. Ты тоже гражданин, верно? Мой самый лучший гражданин.
