– Лемминги, мать их, – пробурчал шеф и еще больше нахмурился.
– Зато хоронить не надо, – в унисон откликнулся Елисей, косясь на мизинец. Кольцо на нем светилось уже светло-желтой охрой.
– В рамках программы по энергосбережению будет проведено веерное отключение электроэнергии в Седьмом, Шестом и Пятом округах. Просим соблюдать спокойствие, – закончила сводку ведущая. Проекция вздрогнула, и под ее левой рукой возникла карта Эдема. – И о погоде.
– М-да уж, – буркнул Дормидонт Прасковьевич, не отводя глаз от колышущихся грудей ведущей. – В рамках программы. Так, глядишь, и до нас доберутся. Будем тут с фонарями. Без интернета и связи.
Сердце Елисея споткнулось. Галстук сдавил горло.
– В Центре, Первом и Втором округах – без осадков, – водила рукой над похожей на мишень картой ведущая. – Наибольшая солнечная активность будет наблюдаться с одиннадцати до двух часов дня.
Медленный вдох.
– На юге и юго-востоке Третьего и Четвертого округов…
Задержка.
– …Ожидается кратковременный дождь с водородным показателем…
Медленный выдох.
– …от двух до трех с половиной. Служба охраны труда и здоровья, – вильнула бедрами дикторша, – настоятельно рекомендует сотрудникам, работающим офлайн, находиться на открытом воздухе в средствах индивидуальной защиты.
Елисей сглотнул вязкую слюну и до белизны в костяшках сжал кулаки. Напряг пресс. Подтянул диафрагму. Грохотание в ушах стало слабее.
– Особую бдительность стоит проявлять в периоды с девяти до десяти утра…
Елисей резко расслабил мышцы и стал потихоньку наполнять воздухом легкие.
– …а также с трех до четырех часов пополудни.
«Смотри дальше, сатир ты старый!» – мысленно взмолился Елисей, но шеф плевать хотел и на его молитвы, и на погоду в других округах.
Дормидонт Прасковьевич вдавил кнопку проектора, стирая силиконовую ведущую с оконного стекла. Стекло начало медленно возвращать себе прозрачность.
Начальник Службы контроля брезгливо посмотрел на кончик пальца и потянулся за влажной салфеткой. Кольцо датчика эмоций на его руке переливалось оттенками сиреневого.
Дормидонт Прасковьевич основательно вытер ладони. Расправил салфетку и медленно принялся вкручивать в нее пальцы по очереди.
– Ты уж прости, Елисей Аристархович, что пришлось задержаться, – впервые посмотрел он на Елисея. – Но дело не терпит.
Елисей понимающе закивал. И вдруг почувствовал, как расслабляются челюстные мышцы.
– Да и ты, как я помню, домой не торопишься, – скомкал салфетку начальник и осклабился. Взгляд Дормидонта Прасковьевича вцепился в лицо Елисею. Ведущего контролера эмоциональной стабильности теперь проверяли самого.
