– Я хочу вам помочь, – ответил он. – А для этого мне предстоит разобраться, какие обстоятельства вынудили вас нарушить гражданский долг. До недавнего времени вы не имели трений с законом и считались образцовым гражданином. Поэтому я и спрашиваю, что же такое с вами случилось, Лев Соломонович.
– Я не понимаю, что вы от меня хотите, – упрямо повторил нарушитель, рассеянно теребя и без того взлохмаченную бороду.
Фрэнк показал на груду нераспечатанных коробок, описью которых занималась инспекционная комиссия, выясняя даты последнего приобретения товаров.
– Ах, это… – вздохнул нарушитель. – Бюджетом занималась моя жена… Простите, бывшая жена.
– Стало быть, семейная драма могла заставить вас позабыть о гражданском долге? – спросил Фрэнк. – Я все пытаюсь найти смягчающие обстоятельства в вашем деле.
– Драма? Не было никаких драм. Она просто собрала чемоданы, и… Но я снова не понимаю, – нахмурился Вебельман, – что вы имеете в виду?
– Господи, – фыркнул Фрэнк, – вы бесподобны! Как же можно так мало знать о мире, в котором вы живете?
– Простите, – раздраженно заметил собеседник, – меня всегда занимали несколько иные проблемы.
– Насколько я понимаю, вы математик, – сказал инспектор, кивнув на книги. – Значит, считать умеете.
– Более или менее, – иронично улыбнулся нарушитель.
– Значит, вы в состоянии вести личный бюджет в отсутствие жены. Именно это вам заявит обвинитель в суде.
– Вы сказали «в суде»?
– Да, Лев Соломонович. В суде. Именно в суде. И речь в этом суде пойдет о лишении вас гражданства. Вы понимаете, что это значит?
Вебельман снял очки и промокнул нечистым платком вспотевший лоб, силясь осознать сказанное, но у него не слишком получалось.
– Простите, – сказал он, – я никак не улавливаю логическую связь между моим бюджетом и гражданством.
Фрэнк очень глубоко вздохнул, с усилием выпустил воздух через сжатые губы и сказал:
– У меня такое ощущение, что вы проспали последние двадцать лет, Лев Соломонович. Как Рип ван Винкль.
– Не то чтобы проспал, – ответил математик, – просто, как я уже сказал, меня занимали совсем другие проблемы, из области математических задач тысячелетия.
Внезапно инспектора осенило.
– Вспомнил! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Точно! Я вспомнил! Нобелевский лауреат Вебельман!
– Вы перепутали, – ответил нарушитель, – Альфред Нобель исключил математику из своего списка. Я лауреат Филдсовской премии и Премии тысячелетия.
– Ах да, верно. Все газеты писали о вас два года назад. Вы, кажется, доказали тогда какую-то теорему?
