Пока нагревалась вода, инспектор бегло просмотрел распорядок дня в коммуникаторе. Расписание было плотным, предстоящее дело обещало быть серьезным. Возможно, самым серьезным за всю карьеру инспектора контроля потребления Фрэнка Вествуда.
Огромный синий медведь с перепачканной шоколадом плюшевой мордой кое-как поместился на заднее сиденье. Красный игрушечный «Феррари» пришлось впихивать в багажник. Выглядел он как настоящий, да и весил немало. Переднее кресло заняла коробка с кубиками и еще какой-то мелочью, собранной Мардж на скорую руку в комнате Эрика.
– Чего приуныл, малыш? – спросил Фрэнк, надежно пристегивая сына к детскому креслу. – Сегодня у тебя карт-бланш по случаю летних каникул. После школы выберешь любую игрушку, какую захочешь.
– Я хочу медведя, – буркнул Эрик.
– Хорошо, – сказал Фрэнк, – выберешь медведя. Какого захочешь, лишь бы он поместился в машину.
– Я хочу моего медведя, – тихо сказал Эрик, потянув к себе измазанного шоколадом зверя. – Я его уже выбрал.
Фрэнк вздохнул и взглянул на часы. Времени оставалось немного. Но все же он присел на корточки и ласково потрепал вихрастую голову сына. Восемь лет – критический возраст. В отсутствие гражданской ответственности ребенком управляют эмоции. Мальчишке надо бы уделять больше времени, но время – единственный дефицит в мире инспектора Вествуда.
– Сынок, – сказал Фрэнк, – этот медведь у тебя уже две недели, он замарался, и папа тебе купит нового.
– Я хочу синего, – упрямо повторил Эрик, отведя взгляд в сторону.
– Папа тебе купит нового синего медведя, – пообещал Фрэнк.
– Я хочу этого, – тихо сказал Эрик, – я с ним подружился.
Подбородок сына предательски дрогнул, и он отвернулся, уткнувшись носом в синтетический мех игрушки. Фрэнк снова взглянул на часы и тронул сына за плечо, но тот отдернул руку.
– Ты подружишься с другим, я тебе обещаю. Эрик… Возьми себя в руки, ты же мужчина. Давай поговорим, как мужчина с мужчиной.
Эрик покорно повернулся, размазывая по щекам непрошеные слезы.
– Ну вот, – одобрил Фрэнк, – другое дело. Ты же знаешь, какая у папы ответственная работа, верно? Ты ведь уже совсем взрослый и должен все понимать. Твой папа следит за тем, чтобы люди выполняли закон. Поэтому сам должен служить примером для всех. А ты мой сын, и поэтому должен служить примером другим детям. Ты ведь не хочешь, чтобы папе было за тебя стыдно?
Эрик мотнул головой, хотя его подбородок и продолжал кривиться.
– Ну-ну, мой медвежонок, – продолжал уговаривать Фрэнк, – папа уже говорил тебе, что мы не можем только покупать вещи. В конце концов их станет столько, что мы не поместимся в квартире. Поэтому разное старье приходится утилизировать. У твоего медведя кончился срок использования, и мы сдадим его в переработку. Таков порядок. Я слежу, чтобы все соблюдали порядок, без исключения. Все граждане. А значит, и ты. Ты тоже гражданин, верно? Мой самый лучший гражданин.
