— Я и остальные старшие ребята постоянно объясняли тем, кто помладше, что нельзя у чужих ничего брать. Но разве до всех достучишься? Вот мы и недосмотрели.
— «Мы» — это старшеклассники вашей школы?
— Конечно. А кто еще? Не воспитатели же. Им до нас дела нет.
— А родители?
Юноша скривился так, будто бы лимон съел. Смерил мужчину тоскливым взглядом. Но все же ответил:
— Нет у нас родителей. То есть у некоторых они имеются. Да только такие, что лучше б их, вообще, не было.
— Так это приют?
— Что-то вроде. Школа для трудновоспитуемых детей и подростков.
— В которой вас совершенно не воспитывают?
— Да.
Ильдар все больше мрачнел. Однако Аверин этого, казалось-бы и не замечал вовсе. Он был погружен в свои мысли и отчего-то хмурился.
— Понятно. Разберусь. Но позже. Сначала к лечащему врачу твоего приятеля. Потом, извини, у меня свои дела. Несколько моих подопечных в крайне-тяжелом состоянии. Пока им не станет лучше, я отлучатся не могу. Но потом обязательно разберусь и с бандой, если такая действительно существует, и со школой, которой нет дела до ее учеников. Полные данные этого Дениса давай, — попросил Вадим, пробегаясь пальцами по сенсорной панели своего комма. — Я к информационной сети клиники подключен. Сейчас оформлю запрос, и вперед — на свидание с медицинским персоналом. Ты со мной?
— А можно?
— Конечно.
— Спасибо! Я даже не знаю, как вас благодарить.
— Я еще пока ничего не сделал. И не обещаю его спасти. Может статься, что это будет мне не по силам. Но я постараюсь помочь. Тебе не за что меня благодарить.
— То, что вы готовы помочь Денису — уже много. Это гораздо больше, чем сделали те, к кому я обращался до вас.
— Прекращай мне льстить. Диктуй данные.
— Денис Рижский. Двенадцать лет. Учащийся…
— Сколько лет? — оборвал юношу майор.
— Двенадцать.
Глаза мужчины сверкнули нехорошим огнем, губы сжались в тонкую линию, а черты лица как-то заострились.
Молодой человек поежился, тихо радуясь, что ярость этого военного направлена не на него, а на тех, кто не хотел лечить шестиклассника. И он почувствовал, как его отпускает. Испаряется бессильная злость на мир взрослых, которым плевать на сирот. Исчезает страх за Дениса. И впервые за все семнадцать лет жизни, в душе его зажглась надежда на то, что кто-то по-настоящему сильный, вступиться хотя бы за одного из них.
А ведь Ильдар не слишком сильно верил в то, что такой человек, как Вадим Аверин станет его слушать. Просто нужно было использовать любую возможность помочь младшему.
