Он никогда не был влюблен в старшину своей группы. Он ее любил. Не как женщину. В его отношении никогда не проскальзывало и капли физического влечения. Его любовь, как бы редко это не проявлялось в мужчинах, все эти годы оставалась платонической.
Каро была ребенком о котором он должен был по мере сил и возможностей заботиться. Воспринимать ее иначе у него просто не получалось. Лучшая ученица курса. Лидер. Всегда такая спокойная. Серьезная. Ответственная. Порой даже сверх меры.
Ее часто хвалили другие преподаватели, отмечая, что она кажется намного старше своих лет. И лейтенант с грустью понимал, как они слепы. Потому что никто, кроме его самого и, пожалуй, Джейсона Риза не замечал, что в ее лазоревых глазах плещется грусть маленькой девочки, которую несмотря на все ее попытки быть не просто хорошей, а самой-самой лучшей, никто не любит.
Майк все голову ломал. Почему так? Что ее так гнетет? И только через год или около того Каролина, начав доверять своему куратору рассказала банальную в наше время историю. Ее родители поженились не от великой любви, скорее по молодости и глупости. У них родилась дочь. А потом развелись. Но вскоре, учтя старые ошибки, они завели новые счастливые семьи. Маленькая Каро разрывалась между своими самыми близкими людьми, которые тянули ее в разные сторону, настраивая друг против друга. Правда, развлекались они этим не долго. Всего пару лет. Потом и у ее мамы, и у ее папы родились другие дети и им обоим стало не до первенца-подростка.
— Известно не так уж много, — со вздохом ответил полковник. — Связь в парке заблокирована. Но наши ребята как-то смогли прорваться. Даже с полицией связались. Так что сейчас они активно помогают готовит штурм. Его начало, как мне кажется затягивать не станут.
Повторения трагедии Андорского театра не желает никто. Но тогда был шанс решить все миром. Поэтому они все медлили, пытались договориться. Все же там были дети.
— И пока эти недоумки надеялись на чудо, всех детей просто расстреляли, — зло напомнил Вадим.
— Нас там не было и судить их мы не можем.
— Да, конечно, — саркастично отозвался майор. — Вам известно еще что-нибудь?
— Пока что все наши курсанты живы. Мне обещали сообщить, когда это изменится.
— Когда, а не если? — уточнил Вадим, бросив на своего начальника злой взгляд. — То есть эти сволочи уже заранее похоронили наших детей?! И на то, что они выживут уже никто и не надеется?
— Надежда есть всегда. Но… присядь, Вадим.
