— «Майский день»! «Майский день»! «Майский день»! Говорит «Вещая птица»! Пилот ранен! Нам срочно нужна помощь!
Ева наконец поняла, насколько неопытна она в подобных делах. В лагере у них был администратор, который заботился о питании и медицинском обслуживании. Теперь же, затерянная посреди джунглей, она чувствовала себя абсолютно беспомощной. Страх постепенно охватывал ее, парализуя всякую разумную мысль. «Нет! Только не сейчас!»
Внезапно ее охватило нестерпимое чувство вины. Если бы она не была такой упрямой, если бы не настаивала на том, чтобы вытащить из-под этих чертовых обломков рюкзак! А теперь не только Стив, но и она сама рискуют жизнью из-за пустого тщеславия и эгоизма…
Ева отыскала в рюкзаке упаковку бумажных носовых платков, смочила один свежей водой из канистры и тщательно обработала края раны. Оставалось надеяться лишь на то, что вместе с осколком в рану не проникло слишком много микробов. Ведь в самолете Стива не было даже аптечки с перевязочными материалами или антибиотиками.
Прошло больше часа. Стив периодически впадал в беспамятство, но и в редкие промежутки просветления он только стонал. Ева потрогала его лоб — так и есть, высокая температура! Еще через какое-то время Стив начал беспокойно метаться на своем импровизированном ложе. Сначала Ева пыталась удерживать его, потому что каждое неосторожное движение бередило рану, но вскоре сдалась. Снова и снова она смачивала носовой платок свежей водой из канистры. Это были последние запасы питьевой воды. Той ночью Ева почти не спала. Она сидела рядом со Стивом, каждые полчаса смачивая ему губы водой и прикладывая к голове холодные компрессы. Казалось, что температура у него поднималась с каждой минутой. К утру все его тело пылало.
«Умоляю тебя, Боже, прошу тебя, не дай ему умереть! Он все, что у меня осталось, — молилась она. — Я люблю его».
Ева бессознательно сказала то, о чем не осмеливалась думать всерьез: она действительно успела полюбить Стива всем сердцем. Уже было не важно, что она знает его меньше двух дней. И не важно, насколько он виноват в том, что с ними произошло. В конце концов, он ее не звал, и она не была заложницей или жертвой. Она добровольно села в этот злосчастный самолет, отказавшись от помощи Лины, и теперь горько расплачивалась за это. Ева поймала себя на том, что впервые ее уже не волнуют ни находки, ни работа в Берлине. Больше всего она хотела, чтобы Стив был жив…
Наконец, еще через пять часов ее беспокойного дежурства, температура у Стива начала спадать. Уставшая и изможденная, Ева закрыла глаза и заснула.
