А в кухне в это время происходил следующий разговор:
— Пока все у нас идет как по маслу, — заметил Янош Смородина. — Только вот чем мы его кормить будем?
— И вправду! — спохватился Берти. — Что аисты едят?
— Куриные потроха… — начал было старый Смородина, сам стесняясь своего легкомыслия, но верный Берти тут же поспешил ему на выручку:
— Агнеш можно будет сказать, что цыпленок захворал, мол, вот и пришлось его прирезать.
И когда Агнеш явилась в очередной раз, принеся аккуратно залатанные штаны Берти, один из петухов бездыханный лежал на столе, закончив свои счеты с жизнью.
— Господи, что это с ним стряслось? — всплеснула руками служанка.
— Ума не приложу! Дернулся разок, бедняга, и свалился замертно. Ну, думаю, пока не околел, надобно его прирезать, — пояснил Берти.
— Матерь божия, уж не мор ли какой на них напал?.. — запричитала Агнеш. — Неужто вы падаль эту есть собираетесь?
— Бедному да вору — всякая одежа впору, — елейным тоном добавил Смородина. — Не пропадать же добру.
— Мне бы нипочем и такусенького кусочка в рот не взять! — брезгливо заметила Агнеш, а выпотрошив петуха, решительно заявила:
— И дух от него несвежий идет…
— Только потроха не выбрасывайте, Агнеш…
Крестьянка в недоумении подняла голову.
— Можно аисту скормить, — как бы ненароком обронил Янош Смородина и с притворным вниманием уставился в окно.
— Кому скормить?
— Да аисту. Берти изловчился и поймал его. Крыло мы ему подлечили, и теперь он у нас в сарае обретается.
— Хороши оба — в доме такая новость, а они мне даже словом не обмолвятся! — Агнеш наспех обтерла руки и торопливо прошлепала к сараю, а за нею, перемигиваясь, как два сообщника, Янош Смородина и Берти.
— Надо же… и впрямь аиста споймали! — Агнеш отказывалась верить своим глазам.
— Еще бы, Берти набросился на него, как тигр!
Берти смущенно кашлянул.
— Та-ак… И петушок аккурат сегодня околеть удумал? — воинственно подбоченилась крестьянка.
Берти кашлянул еще более смущенно.
— Хорошо бы завтра принести от мясника каких отходов… может, рубец найдется…
— Принесу, знамо дело. А то с вас станется всю птицу в хозяйстве перерезать… мор, вишь, напал!..
Янош Смородина был настолько поглощен своей трубкой, что словно и не понял смысла ее слов.
— Зачем предполагать сразу самое худое? Может, съел чего петушок…
— Ладно, чего уж там! — махнула рукой Агнеш. — Принесу поесть вашему аисту, уж больно пригожая птица! Да и огромная какая! А все же никак не поверить, что и дите поднять осилит… хотя у него эвона какой клюв громаднющий! С моим Пиштой и повитуха насилу управилась.
