Чаромора помылась, переоделась и, подойдя к зеркалу, стала разглядывать себя.
— Надо бы достать корней лопуха и заварить настой. От него мои волосы быстро бы отросли, — сказала она.
— Я думаю, что у моих лопухов корни уже выросли и окрепли, — произнес Трумм грустным голосом.
— Вот и прекрасно! — просияла Чаромора. — За всеми этими неприятностями я совсем забыла о твоих лопухах.
Они сели за стол. Грибы оказались очень вкусными, но, несмотря на все похвалы, Трумм оставался печальным.
— Не насмехайся надо мной, Эммелина, — ответил он на замечание Чароморы, что еще никогда в жизни она не ела таких вкусных грибов.
А когда Чаромора предложила ему выпить капли от печали, Трумм даже рассердился.
— Так тоже не годится, — сказал он, — у меня многое получается шиворот-навыворот, а тебе приходится исправлять. Когда же я начинаю страдать от этого, ты хочешь успокоить меня ложкой лекарства. И все может повториться сначала. Не утешай меня, пусть сердце поболит, а я подумаю, что мне, капитану Трумму, нужно сделать самому, чтобы все было хорошо.
— Ты мог бы побольше рисовать, — предложила Чаромора. — Право, мне очень нравятся твои картины.
— Ну какой из меня художник, — грустно произнес капитан. — Мои картины безжизненны. Да ты и сама это знаешь, чем бы я ни занялся, во всем мне приходится потом разочаровываться. Как бы мне хотелось заняться делом, которое никогда не обманет!
Эти мысли совсем расстроили капитана Трумма. Взволнованный, бродил он но острову, все глядя на море, но смятение его не проходило.
Чаромора издали следила за капитаном, и сердце ей сжимала тревога за него.
То были трудные дни.
Как-то тревожным утром капитан Трумм проснулся позже, Чаромора уже успела побывать у моря. Лицо ее разрумянилось, одежда пропахла морским ветром и медом, а в руках была целая охапка цветущего шиповника.
— Взгляни-ка, — сказала Чаромора. — Уже зацвел шиповник.
Она поставила букет в вазу и присела на краю кровати рядом с капитаном Труммом.
— Может, ты хочешь снова плавать по морю? — спросила она. — Я могла бы снова сделать тебя молодым, полным сил, если ты этого желаешь.
— А себя ты тоже сделаешь молодой? — спросил капитан.
— Нет, — ответила Чаромора. — Я должна оставаться старой волшебницей. Мало ли кому я могу еще понадобиться.
— Но ты ведь будешь ждать меня, пока я снова не состарюсь? — спросил капитан.
— Нет, — ответила Чаромора. — У тебя испортится характер, если ты будешь знать, что в конце жизненного пути тебя ожидает старая ведьма.
