Может, и не забыла, но смех остановить не могла. Сидела посреди пустыни, в маленькой, темной пещере и хохотала, как последняя дурочка. Во до чего довело ее волнение! Неужели этот парень в самом деле вскружил ей голову?
А он рассказывал о своих родных местах. Лиза, перестав смеяться, притихнув, молча наблюдала и видела перед собой человека, сияющего от счастья.
Он вспоминал о своем доме, о родителях, повествовал о лошадях, о живописных закатах и о многом другом. Он говорил о своем детстве, а Лиза пыталась воссоздать в своем воображении обстановку, в которой он формировался как мужчина. С его лица исчезли строгость и жесткость линий, на его губах заиграла улыбка. Девушке хотелось разделить с ним его радость. Без этого она чувствовала себя одинокой и невольно ревновала Анри к его дому и его семье.
Зараженная его откровенностью, раскрылась и Лиза, поведала ему то, что не рассказала бы и лучшей подруге. Мать умерла, когда Лизе было всего три года, и отец определил ее в интернат. Во время каникул отправлял ее путешествовать — в Испанию, Францию, Италию или Швейцарию, тогда как ее тянуло назад, в Россию, к отцу, в ту маленькую квартирку, где они жили еще вместе с мамой.
Но не было мамы и маленькой квартирки, а были роскошные апартаменты, где ей, Лизе, не находилось места. Казалось бы, на что жаловаться? Она имела все, о чем многие могут только мечтать.
Вот только нет дома, в который хотелось бы возвращаться снова и снова. Принадлежащая ей комната в доме отца — совсем не то гнездышко, где можно укрыться, помечтать или поплакать о чем-то несбыточном. В душе Лизы накапливалась грусть одиночества, она чувствовала себя обделенной.
— Я мечтаю о простых человеческих радостях, о своем доме, семье, любимом муже, детях. Я хочу уюта и покоя, как любая другая женщина, — простодушно излагала она солдату свои чаяния.
И услыхала в ответ:
— Мои братья говорят, что нет ничего лучше скачки на лошадях…
— Вот как, твои братья это говорят? — перебила Лиза раздосадованно.
— Да, у меня их двое — Жак и Марсель.
Он глух к ее проблемам и мечтам. И ей остается только завидовать его счастью. Как часто она мечтала о том, чтобы у нее были брат или сестра, с которыми можно играть, ссориться, а потом мириться и, что самое главное, делиться своими тайнами.
— А я — единственный ребенок, — проговорила она глухо.
— О, как я хотел быть единственным ребенком в семье! — вырвалось у Анри.
— Поверь мне, — сказала Лиза, закрывая колени подолом изорванной юбки, — это не так здорово, как тебе кажется.
