— Ну, Маш, у меня же нет глаз за ушами.
— А нечего было таращиться на меня теми, что у тебя есть.
— Да как же мне не таращиться, если ты… такая?
— Какая — такая?
— А вот такая… Ма-гне-ти-че-ска-я…
Маша блаженно зажмурилась и улыбнулась. Такой ответ ее устраивал.
— Остановимся, Пашенька?
Павел сбросил газ и плавно притормозил, забирая вправо, на обочину. Маша вышла из машины и потянулась, глубоко вдыхая душистый хвойный воздух.
— Выйди разомнись тоже, кстати, налей мне кофе немного, а я пока пойду пройдусь.
— Ага, и маме позвони, чтобы не волновалась.
— Пашка, вредный, хорош старые студенческие шуточки вспоминать! Теперь не те времена, у каждого телефон в кармане. — Резонерствуя, Маша скрылась между стволами корабельных сосен. Павел проследил за ней веселым взглядом, достал термос и стал тонкой струйкой наливать из него кофе, низко, насколько возможно, опустив стаканчик. Крепкий горячий напиток полился из термоса с громким журчащим звуком.
— Чеер-ны-ыы-й кофе, что ты ль-е-ее-шься… — затянул Павел песню на мотив «Черного ворона», надеясь, что Маша его слышит.
— Ну ты, Пашенька, прямо Шаляпин, — улыбнулась Маша, возвращаясь к машине.
Павел, не в силах более сдерживаться, от души рассмеялся, обжигающий кофе полился ему на ноги. Тут ему перестало быть смешно, и он, чертыхаясь, выскочил из машины, роняя и стаканчик, и термос.
— Ох, и бамбук ты, Пашка, африканский бамбук! — подбежала к нему Маша. — Обжегся? Дай-ка я посмотрю. — Присев, она осторожно ослабила поясок спортивного костюма, приспустила штаны и осмотрела облитое горячей жидкостью бедро. Салфеткой промокнула остатки бодрящего напитка. — Нашел способ взбодриться, насмешник! Ладно, не стони так, ничего страшного, легкое покраснение, волдырей не предвидится. — Она поцеловала место травмы и устремила на Павла взгляд снизу вверх.
— Не так уж мы и пострадали, хитренькие… — И поцеловала снова, едва касаясь губами его бедра.
Мимо них медленно проехала та самая «тойота-лендкрузер», несколько любопытствующих лиц за стеклами салона повернулись в их сторону.
— Штаны надень, Паш, — простонала сквозь смех Маша. — Еще не время… ха-ха-ха… и не место… ха-ха-ха…
Но Павел уже завязывал поясок. Вдалеке показалась легковушка.
— Бутербродик будешь, горемычный?
— А с чем?
— А с чем ты хочешь?
— Я хочу… м-м-м… хочу…
— На, ешь, с чем есть, — быстро прервала его Маша и достала кусок батона с ветчиной и зеленью.
Павел ухватил зубами петрушку и изобразил зверский аппетит. Маша улыбалась. Ветерок продувал салон автомобиля. Недалеко за соснами плакали чайки, наверное, в расчете разжалобить людей на кусочек бутерброда, но не находили пути к своему счастью, а может, и не плакали вовсе, а так, орали по привычке, высматривая мелкую рыбешку в зеленовато-коричневой воде.
