Она стянула с Веры пуховик, заставила снять штаны, и все это вместе с валенками положила сушиться на печь.
— А теперь рассказывай, чего ревешь?
Вере было и стыдно, что только и делает, что льет слезы в этой деревне, и успокоиться не могла. Видно, нервы пошатнулись окончательно в последние дни. Столько всего навалилось, что неустойчивая психика дала сбой. Приедет домой, пропьет курс успокаивающего и заживет мирно и счастливо. Стоило подумать о доме, как слезы полились с новой силой. Заикаясь и всхлипывая, рассказала она бабе Маши о своих трудностях. Подробно передала содержание беседы с Никитой.
— Ох Никитка, сухарь чертов! Других слов не нашел, чтобы правду выложить.
Баба Маша сокрушенно покачала головой, пряча глаза от Веры. Этот факт насторожил до такой степени, что слезы высохли, как по волшебству.
— Баб Маш, а что вы имеете в виду?
— Вот что милая, не буду и я ходить вокруг да около. Застряла ты у нас, деточка.
— Как застряла? Неужели никто-никто не поедет в Богородское?
Баба Маша смотрела на нее, как на убогую. Но Вера не сердилась, потому что знала — не со зла. Только отчаяние затапливало по макушку. Даже дышать нечем стало в жарко натопленной избе.
— Как же так? Что же мне делать?
Спина отказывалась держаться прямой. Вера согнула ее колесом и уткнулась в колени.
— Что же мне делать? — повторила она, и голос прозвучал глухо и трагично.
— Ты вот что! Перестань-ка тут конец света разыгрывать! — вдруг непривычно строго заговорила баба Маша. — Подумай, как следует, что страшного может случиться, если ты окажешься дома не раньше, чем через два месяца?
Вера задумалась. Родители будут волноваться, но им она напишет в первую очередь, что-нибудь придумает правдоподобное. На работе отпустили ее всего на две недели. Но спасибо Самоделкину, трудиться она сможет и дистанционно — отправлять статьи и получать задания по почте. Конечно, интервью ни у кого брать не получится. И то не факт. Все зависит от темы, а интересных людей вокруг полно. Взять того же Василия Самоделкина. Макс будет волноваться. Хотя это вряд ли. Что-то ей подсказывало, что дружба с Максом в один мин сошла на нет. И теперь ей нужно привыкать обходиться без него.
Тяжелый вздох вырвался их легких. Вера подняла голову и посмотрела на бабу Машу.
— Ну что надумала, красавица? — улыбнулась та, отчего по лицу разбежались мелкие морщинки, делая его еще добрее.
— Думаю, никому особо я не нужна. И два месяца без меня точно не пропадут.
