— …Самое страшное — это так называемые простые люди, — говорил Старик. Наверное, это так страшно, подумал Лейто, что будешь рад любому, кто тебя слушает. — Они никогда не задают риторических вопросов. Сюда я добрался общественным паромом — плавать не умею, такая вот беда — и один крестьянин едва не покончил со мной. Хвала Всезнающему, ему хватило ответа на его последний вопрос…
— Вопрос должен был быть страшным, — хмуро вставил Лейто. Он старался не глядеть в сторону Старика. Каким бы ни было преступление человека, такого наказания не имеют права применять даже боги. Впрочем, кто осмелится высказать это им в лицо?..
— Разумеется, — охотно подтвердил его собеседник, ловко перепрыгивая через широкую лужу. — Буквально он спросил так: «И зачем только нам такая жизнь-то?»
Лейто усмехнулся. Одним безумным проповедником сегодня, вероятно, стало больше.
— Осталось немного, — пояснил он. — За этим трактиром повернуть налево, пять минут — и мы у портала. Там никого нет, я проверял.
А ещё он проверил «маилиан» и был крайне — и неприятно — изумлён, обнаружив, что записались только его собственные реплики. Неплохо, правда? Индикаторы магической активности не были выключены, ничего не показали, но… Нет, не надо было связываться с этими божественными поручениями. Воистину, худший из пороков — жадность. Хотел выйти на пенсию и наслаждаться жизнью…
— …Не угодно ли винца, папаша? — произнёс скрипучий голос.
Старик замер, как вкопанный и медленно повернулся. Лейто тоже едва мог пошевелиться, полу-оцепенев от ужаса. Одетый во всякую рвань бродяга сидел у стены заведения, сжимая в руке полупустую бутылку. Взгляд бродяги был исполнен жалости. Что за напасть…
— Вы мне? — спросил Лейто, надеясь, что и его вид окажется достаточным основанием для столь почётного титула.
— Не, это я старикану. Ужасно выглядишь, папаша… хочешь хлебнуть?
Потом мир почернел перед глазами Лейто. Когда тьма рассеялась, он увидел труп бродяги, с короткой стрелой, торчащей из середины лба и — останки Старика, похожие на брошенное на улице тряпьё.
Он наклонился, едва ощущая собственное тело и прикоснулся к пепльно-серой иссохшей руке. Она осела под его пальцами, осыпаясь мелкой пылью.
Сбегались прохожие. Провал, подумал Лейто безнадёжно, ощущая, что он совершил преступление. Какой кошмар! О боги, за что вы так жестоки в своих «дарах»?..
— Отчего он умер? — сумрачно спросил рослый стражник, судя по знакам отличия — капитан.
