Я вижу перед собой чье-то расплывшееся лицо. Но это не Джарт, склонившийся над поверженным братом-врагом, чтобы нанести последний удар удар милосердия. Если ему, конечно, знакомо такое понятие — милосердие… Хаос не милосерден, он — справедлив. Я, сын Хаоса, хорошо это знаю…
Кто-то, облаченный камзол королевского дома Амбера склонился надо мной. И я чувствую возвращение Сил. Я чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется драгоценным огнем жизни. Я даже могу прошептать заклинание…
В плечо уткнулся лбом оживший Единорог.
Зрение медленно возвращается ко мне, и я вижу в руках человека, стоящего надо мной в янтарном камзоле, мерцающий мощной Силой Судный Камень.
— Бенедикт, — шепчу я чужими, непослушными губами.
3.
— … это был мир без Солнца, — продолжил свой рассказ Бенедикт, — Хаос до него еще не добрался. Там я создал Второй Лабиринт, настроился на зов Камня, и очутился… Не знаю, где. Меня закинуло в мир, где нет ни Порядка, ни Хаоса. То ли они еще не возникли, то ли уже исчезли…
— Разве такое возможно? — спрашиваю я, холодея от подступившего к сердцу ужаса. Ведь известно, что мир без Порядка — это мир Хаоса, а мир без Хаоса — это мир Порядка. Но мир, где нет ни того, ни другого, это… Это… Я не нахожу слов…
— Значит, возможно, — отвечает Бенедикт. — Я не стал задерживаться в тех мирах, где застыли во льду холодные звезды и неподвижные острова планет под ними — прекрасные, дикие и ужасные миры, соединенные между собой Вратами, связывающими разные миры. Я попытался воспользоваться ими вдруг повезет, и я найду дорогу в привычный мир. И не понял, как очутился у руин Амбера. «Есть многое на свете, друг Горацио…» — как говорили на умершей Земле. Очутился у руин Амбера, и сумел отвратить от тебя удар Джарта.
— А что стало с Джартом? — спрашиваю я.
— Не знаю, я выкинул его отсюда через Врата, которыми сам пришел. И запечатал вход Судным камнем. — Бенедикт улыбнулся. — Возможно, я был не прав, его нужно было убить, но все-таки он королевских кровей.
— Бенедикт, — отозвалась Кэрол. Она сидела рядом с нами в восстановленном зале для приемов почетных гостей. Пока еще единственном восстановленном зале… О, боги, сколько еще предстоит сделать…
Кэрол мы вернули в Амбер, как только миновала опасность.
— Бенедикт, спасибо тебе, — продолжила Кэрол. — Знаешь, я плохо помню битву.
Помню лишь свое отчаяние и желание скорой смерти. Помню боль, падение в пропасть, прощальный взгляд Единорога… Очнулась я на Земле, в лесу, под теплыми звездами…
