Да, я понял всё.
Но на большой перемене, когда мы вышли прогуляться по коридору (мы всегда были неразлучны, как древнегреческие братья Кастор и Поллукс), я понял ещё кое-что и другое.
Орьку действительно узнала вся школа.
Десятиклассники, завидя его, подталкивали друг друга локтями и говорили:
— Э, посмотри, это тот самый!
А третьеклассники образовали вокруг нас хоровод и прямо изнывали от восторга, когда Орька обращал на них своё благосклонное внимание.
Позднее я узнал, чему так радовались десятиклассники: в тот понедельник у них должна была состояться письменная по литературе, два урока подряд. Но она не состоялась, потому что полдня пришлось приводить в порядок класс и проветривать коридор.
Третьеклассники же по своему малому разумению ещё плохо разбирались в том, что к чему, и считали Орьку героем…
В конце дня и я начал завидовать Орьке.
Мне казалось, что я самый незаметный человек в школе. Никто, кроме мальчишек и девчонок нашего класса, не знает меня, никому я не нужен, и ничего в жизни достойного я не совершил. Вот Орька, мой друг, одним махом стал знаменит. А я? Неужели я отстану от него в этом деле и до десятого класса проживу в тени, серенький и невзрачный? Нет! Нужно тоже прославиться, чтобы, когда мы идём по коридору, не на одного Орьку обращали внимание. Чтобы мы оба были героями и, даже когда кончим десятый класс, наш след не затерялся бы в канцелярских бумагах, а остался яркой чертой в памяти грядущих поколений!
Эти мысли всё больше и больше растравляли меня, и наконец, когда стало обидно до слёз, я начал думать о путях к славе.
Нет, я не хотел прославиться так, как прославился Орька. Капли горечи были в его славе, ибо несколько раз я слышал, как девочки, взглядывая на Орьку, фыркали и шептали: «Первый хулиган школы!» Я не хотел славы первого хулигана. К тому же меня могли исключить из школы и не принять обратно — за моими плечами уже был непростительный грех. Я заработал его в первую неделю после начала учебного года.
В то время мы все поголовно — мальчишки, конечно, — увлекались стрельбой из ключей. Я не буду делиться механикой этой стрельбы — это уже история. Скажу только, что нужно было достать хороший ключ, чтобы он выстрелил громче, чем остальные. Мне удалось добыть здоровенный амбарный, длиной в ладонь. Наверное, он открывал замок величиною с ведро. В торце ключа зияла дыра, в которую влезал мизинец. Я представил себе, как оглушу всех, выстрелив из этого чудовища в укромном углу двора, за сараем, во время большой перемены.
