Том Сойер - разбойник | страница 8
Орька сидел за учительским столом и наблюдал за извержениями.
Но чем сильнее извергались чернильницы, тем тяжелее становился воздух в классе (начиная дежурство, Орька забыл открыть форточки). Скоро воздух стал таким густым и противным, что пришлось выйти в коридор.
Орька проветрился у окна, а потом начал прохаживаться по коридору, переживая то, что только сейчас видел. Карбида оставалось ещё много, нужно было разделаться с ним, и Орька отворил дверь десятого «а» — класса справа от нашего.
«А, была не была! У себя я успею прибрать, а кто был в десятом — никто не узнает», — подумал он.
Через несколько минут и в десятом началось извержение. Остатки карбида пошли в чернильницы третьего «а».
Скоро в коридоре воздух стал таким тяжёлым, что пришлось спуститься вниз, к раздевалке. И тут Орька нос к носу столкнулся с нашим отличником Витей Монастырским.
Витька был длинным, рыжим и унылым человеком. Он почти никогда не улыбался, на уроках на все вопросы учителей первым тянул руку — отвечать — и всегда знал всё; от этого с ним было скучно разговаривать. В школу, как и сейчас, он приходил раньше всех и вёл себя до омерзения примерно.
— Здорово, Витька! — бросился к нему Орька. — Хочешь, я покажу тебе сейчас такое — закачаешься!
— Что? — спросил Витька, с подозрением глядя на Орьку.
— Увидишь!
Поднимаясь по лестнице, Витька спросил, принюхиваясь:
— Чем это так несёт?
— Узнаешь! — захлебнулся восторгом Орька. — А потом поможешь мне убрать. Ладно?
Орька распахнул дверь нашего класса и скромно отступил в сторону.
— Смотри!
Монастырский заглянул в класс и застыл, потрясённый. Глаза у него стали квадратными, а лоб сразу вспотел. Но даже тени улыбки не появилось на его лице.
Он обернулся к Орьке и спросил шёпотом:
— Ты?
— Я!!
Ещё раз оглядев класс, Монастырский пожал плечами и холодно сказал:
— Вот теперь, Кирилл, тебя исключат из школы. Как пить дать.
И всё получилось так, как предсказал Витька.
Сначала Орьку вызвали к директору. Потом к директору вызвали Орькиных родителей. А через день все узнали, что Орьку за злостное хулиганство исключили из школы…
Дальше всё было грустно и тяжело: крупный разговор дома, походы родителей к директору и завучу, жалкие оправдания преступника, строгие назидания и наконец обратный приём Орьки в школу «до первого серьёзного замечания».
Вот что произошло за те тринадцать дней, когда я вышибал из себя малярию, глотая паршивый акрихин.
— …И ещё отец выдал мне так, что я три дня мог сидеть за партой только одним боком… — закончил Орька свою печальную повесть. — Вот отчего я не мог заскочить к тебе. Понял?
