Вечер немного омрачил скандал. Молодой уже тогда показал скверный, неуживчивый характер. Приревновал невесту к одному гостю, москвичу — вот дурак, говорила Талька.
Спохватился, что Талии давно нет за столом. Вышел в коридор, спустился на лестничную клетку. А московский гость и невеста… обжимаются и отчаянно целуются! Фата валяется у мусоропровода на полу.
Выскочили дружки жениха, мордобой, визг. Чуть в суматохе, спьяну не вызвали милицию. Вовремя опомнились. Московского гостя с позором изгнали, навешав тумаков.
На прелестную, слегка помятую невесту водрузили слегка запачканную фату. Вернули на законное место возле жениха. Со вздутым, покусанным, пламенеющим ротиком она была ещё обворожительнее.
Тогда ведь ещё не кололи в губы всякую химию и дрянь: вроде силикона, гилауронки и ботокса. Их прекрасно заменяли жаркие и долгие поцелуи взасос.
Приятно, без оперативного вмешательства, натурально и экологически чисто. И бесплатно. И можно сколько угодно, вновь и вновь, без ущерба для здоровья, обновлять результат увеличения губ.
— А не будь лапшой — из-под носа уведут, — дерзко сказала она загрустившему жениху. И получила первую оплеуху.
— Милые бранятся — только тешатся, — мудро резюмировала свадьба. И телега молодого веселья оглушительно загромыхала дальше.
* * *
У них была идеальное слияние в постели. Как у пуанта и ножки. Как у замочка и ключика. Как у болтика и гаечки.
Талия рассказывала, как она по утрам просыпалась рядом с Юркой и первым делом начинала рыдать.
От чего? От невыносимости счастья (а вы думали? Даже счастье может быть невыносимым).
От несправедливости, что когда-нибудь оно кончится: всё на свете имеет конец.
От страха, что однажды явится разгневанный Бог и скажет, что ошибся адресом. И посылка, туго набитая любовью, полагалась другим адресатам, а вовсе не Талии и Юрию Генераловым.
Или скажет: «За всё в жизни надо платить». И назовёт совершенно неподъёмную, невообразимую цену.
А то вдруг Талька воображала похороны. Юрка умер… Лежит в длинном гробу — весь такой, со своими расчёсанными байроновскими кудрями, в расстёгнутой на груди белой шёлковой рубашке.
— С чего он вдруг бы помер?!
— Ай, ты ничего не понимаешь.
Похороны, как и любое массовое мероприятие — вводят людей в транс.
Люди вообще слабы духом и подвержены трансу (и это дело давно просекли шаманы и шоумены). Срабатывает стадный инстинкт.
Будь то карнавал — все поддаются гипнозу бурного веселья, резвятся, пляшут и хохочут.
