Мать и сын созванивались два раза в неделю. Однажды Анна его надолго потеряла. «Абонент отключён или находится вне зоны доступа».
И так с семи вечера до половины двенадцатого ночи. У Анны сразу, в самых страшных предчувствиях, покраснели и набрякли глаза.
Ах, зачем, зачем она советовала Ивану обходить стороной центральные улицы?! Страшно загазованные, тонувшие в чёрном едком дыму от автобусов. Чем они там их заправляют?! Как выпускает на улицы потребнадзор?! Хотела как лучше: чтоб не дышал свинцом, бензпиреном и прочими дорожными ядами.
— Детка, старайся ходить дворами, аллеями, скверами. Хоть чуть-чуть проветривай бронхи.
Ага. Дворами. Аллеями. С наступлением тёмных дней она пришила светоотражательные полоски на рюкзак.
— Мам, ну что ты как маленькому.
— Зато под машину не попадёшь. Носятся взбесившиеся дебилы по дорогам. Вспомни, в какой стране ты живёшь… Не уехал за кордон в своё время, когда была возможность…
— Мам, сколько можно.
Итак, бросающиеся в глаза, в свете фонарей, блестящие полоски. Два-три ополоумевших без дозы наркоши выследят, подкараулят, выскочат из-за кустов с монтировкой.
У знакомой недавно напали на сына в подъезде, проломили голову. Из-за трёхсот рублей. Что характерно, грабителя не нашли. Говорили, что это был «свой», прикормленный нарик, наживка. На него отдел по борьбе с наркотиками ловил ширяльщиков, мелкую рыбку «для отчётности».
Парень три дня пролежал в коме. Очнулся, схватил мать за руки: «Мама, ведь я буду жить?!». Только это и успел сказать — и умер. Хороший парень, скромняга, отличник, жениться собирался.
А это спившееся, обколотое быдло живёт и размножается в геометрической прогрессии. Исправно, с перевыполнением плана, пополняет контингент детдомов, тюрем, психушек и инвалидных интернатов.
Ускоренными темпами идёт естественный отбор. Вернее, противоестественный: в обратную сторону. Направленный на внутреннее уничтожение страны: чтобы захлебнулась в таких вот человеческих отбросах.
* * *
Итак, телефон сына молчал. Анна набрала номер одного «мушкетёра». Не отвечает. Набрала второго: отключено. Анна выпила таблетку от головной боли. Потом от давления. Потом таблетку феназепама. Держалась за сердце, мерила комнату крупными шагами по диагонали.
В половине двенадцатого телефон, как ни в чём не бывало, ожил. Молодой, свежий, оживлённый, даже чересчур оживлённый голос сына. Анна догадалась: слегка пьяный.
Попросил прощения. Забыл он, видите ли, поставить мобильник на зарядку. А они переселяли друга Петю с квартиры на квартиру. Весело рассказывал: таскали мебель, телевизор, стиралку. Ох, и намучились — стиралку втроём на шестой этаж!
