– Но я не позволю тебе помыкать собой. – Она положила ладонь ему на руку. – Я люблю тебя, Вин. А ты любишь меня. В этом-то все и дело, ведь так?
– О чем ты толкуешь?
– Ты боишься любить меня.
Фыркнув, он убрал свою руку.
– Боюсь?
– Да, боишься. И ты постарался возвести между нами стену. – Она подошла ближе к нему, так что пар от их дыхания смешался. Она видела, как снежинки падают на его темные волосы, оседают на ресницах. – Но я не дам тебе этого сделать. Мы любим друг друга. Мы принадлежим друг другу.
– Ты подписала контракт. И изменить все равно ничего не сможешь.
– Ошибаешься. – Она протянула руку, ласково провела ладонью по его щеке и прошептала: – Я могу разоблачить перед всеми твой обман.
Его глаза широко раскрылись, он отпрянул от нее.
– И ты ничего мне не сделаешь, – продолжала она. – Не сможешь. Потому что любишь меня. А я люблю тебя.
– Перестань это повторять, – выдавил он хрипло, сжал кулаки и, повернувшись, двинулся назад, в палаццо, оставив Скарлетт стоять одну на тротуаре, на темной пустынной улице.
Она запрокинула лицо навстречу падавшему снегу, наслаждаясь мягкими холодными прикосновениями снежинок к разгоряченной коже.
Она не могла ошибиться. Не могла.
Но если она ошибается…
Позади нее раздались тяжелые шаги. Неужели это возвращается Вин, чтобы сказать, что передумал насчет брачного контракта? Она обернулась, охваченная надеждой. Но это был не муж. Тот неопрятного вида бродяга вышел из тени и теперь стоял перед ней.
Скарлетт смущенно попятилась.
– Я могу вам чем-то помочь?
Мужчина был одет в обноски, с отечным лицом. Он осклабился, и Скарлетт резко втянула в себя воздух, в ту же секунду узнав это лицо под слоем грязи.
– Да, Скарлетт. – Глаза на искаженном зловещей улыбкой лице Блайса Фолкнера казались совершенно безумными. – Можешь.
Вин вошел в палаццо, напряженно подняв плечи. Он сам не знал, куда направляется. Он был охвачен смятением, близким к панике. Словно требовалось срочно или спасаться бегством, или бросаться в драку.
Он не мог сражаться со Скарлетт, значит, оставалось бежать. Но он никогда в жизни не обращался в бегство.
Вин провел дрожащей рукой по волосам. Когда он сказал Скарлетт о брачном контракте, то полагал, что испытает торжество или хотя бы удовлетворение оттого, что ситуация перешла под его полный контроль. Но вместо этого, увидев, как счастье в глазах жены сменилось ужасом, он пережил физическое ощущение, которого никак не ожидал. Руки его сами собой сжались в кулаки. Он мгновенно захотел наказать, стереть с лица земли того, кто причинил ей боль.
