Гостья на собственной свадьбе | страница 25
– Вы выросли в Венеции?
– Наша семья жила тут некоторое время. А вообще-то мы родом из Апулии – это на юге. Когда я был мальчишкой, мы часто переезжали из города в город – не только в Италии, но и во Франции, и в Испании.
– Эти переезды были связаны с работой ваших родителей?
Скорее, их место жительства зависело от того, где обитает очередной дружок матери.
– Я вырос без отца, – пояснил Маттео. – Из родных у меня только мама и бабушка.
– Значит, как и у меня, у вас нет ни братьев, ни сестер.
«Может, это и к лучшему, – подумал Маттео. – Ни к чему еще одному ребенку испытывать то, что выпало на мою долю».
Каждый раз, возвращаясь из школы, он не знал, что его ждет: то ли его выставят за дверь, то ли мать прикажет собираться, потому что они снова уезжают. Все детство Маттео преследовал страх перемен. Он с ужасом ждал очередного переезда: новый город, новая школа, новый мужчина рядом с матерью – и то же самое всеобъемлющее чувство одиночества, незащищенности.
Отогнав прочь воспоминания, Маттео только сейчас заметил, что его спутница прихрамывает.
Он замедлил шаг.
– Вам больно идти?
– Это всего лишь застарелая травма, которая время от времени меня тревожит.
Маттео зашагал еще медленнее.
– Возьмите меня под руку.
Эмма замялась, покусывая нижнюю губу. Затем, решившись, взяла его под локоть.
Они не спеша пошли по безлюдной улочке – сперва не попадая в такт шагов друг друга, затем приноровились. Тело Маттео словно пело оттого, что рядом идет такая прекрасная женщина. Хотелось защищать ее от всех невзгод.
– Вам нравилось переезжать с места на место? – спросила Эмма.
– Я ненавидел переезды.
– Почему?
– Не очень-то приятно быть новичком в классе. Иногда меня принимали неплохо, но чаще я становился мишенью для насмешек.
Эмма поежилась.
– Похоже, вам в школе было несладко, как и мне. С десяти лет я занималась балетом. Мне это нравилось, но я чувствовала себя такой одинокой!
– Вам не хватало родителей?
– Да, порой…
Маттео понял: Эмма что-то недоговаривает, но, судя по замкнутому выражению ее лица, не хочет развивать эту тему.
– Вы все еще танцуете в балете?
Он хотел заговорить о чем-нибудь нейтральном, но, похоже, затронул еще более серьезную проблему, потому что Эмма вздрогнула, отстранилась и побледнела.
– Нет. Я не танцую уже несколько лет.
– Почему?
– Когда мне было девятнадцать, я сломала лодыжку. Перелом был таким сложным, что пришлось скреплять кости металлическими пластинами.
Маттео понимал, что не стоит продолжать расспросы, но ему хотелось лучше понять Эмму.