– Кто? Ты что, Довга? Да ты что?!
Тот не унимался и будто нас не слышал.
– Боец, закройся, – сквозь зубы приказал Котов, вглядываясь ему в лицо.
Сотрясаясь всем телом, Довгань ткнул в небольшой предмет под ногами. Поднял осторожно. Котов протянул было руку и вдруг панически отшатнулся.
– Брось на хуй!
На развязанном шнурке в руках бойца раскачивался тяжелый армейский ботинок. Такой же, как на любом из нас. В ботинке оставалась ступня в шерстяном вязаном носке. Осколок раздвоенной сероватой кости остро торчал из порванной буро-пятнанной козьей пряжи.
– Бабка вязала. Что думаешь, наш? Не наш? – выдавил из себя Довгань и снова зашелся.
Смех утонул во всхлипах. Ботинок скакал и дергался во все стороны. Осклизлый шнурок медленно выползал из пальцев, и я гадала, в кого вылетит находка. В кого вылетит – тот следующий. Довгань вдруг стих, размахнулся и снарядом отправил ботинок в овраг Пескова. Сгребая слезы с лица ладонью, он продолжил неожиданно бесстрастно:
– Знаете что?
– Заткнись, еба. Валим отсюда. Взво-од!..
– Слышь? Что странно. У них нет лиц. Вообще.
– Заткнись, Довга, подобру прошу.
– Не, слышь? Они не взаправду. Наших шестерых положили, а их самих нет как нет. Пустота.
– Уймись. Что за прогон?..
– Их нет, и командиров наших тоже. Не-ту! Ни-ко-го. Не существует в природе. Это кто-то все придумал. Здесь только мы одни! Да и те ненадолго.
– Идти пора. Так кости кинем, блядь.
Парок отлетел от губ Сотника.
– Куда прикажешь, блядь? Куда?! – Довгань растерянно оглядывался.
– Пойдемте на Удачу, – тихо сказал Шапинский.
– Рехнулся? На куда?
– На Удачу. С ней хоть ясно. Там сто пудов наш опорняк. Кирзы полно, ватники туда хрен сунутся. Если мы в котле, то и Егорьевку, и блокпост слили, это как с куста. Ясно, он прям на трассе. На блокпосту предупреждали: «Прете в жопу». Она и есть, родимая. Закрылся, блядь. Возвращаться тем же ходом понту нет.
– Удача? Так это черт-те где.
Котов достал карту и долго мял ее, одновременно пытаясь пронизать взглядом голубой лес на дальнем холме.
– А может, задний ход? – неуверенно предложил Шапинский. – Тропу знаем, и близко вроде… На блокпост не соваться, обойти его лесом.
– Тогда уж лучше самострел, чтоб время зря не тратить. Как знаете. Под пулемет не полезу, – отрезал Довгань.
– Да, картинка не прикольная. Пулемет фигня, – промычал Котов в ладонь, прижатую ко рту, и вглядываясь в карту.
– Что там?
– Если слили Егорьевку…
– Если, если. Хорош гадать-то…
– Есть варианты?! Я говорю: если слили Егорьевку, – веско повторил Котов и поковырял ногтем карту, – теперь сепара держат трассу. Вот наш ближний лесок, тут был наш БП. Теперь, допустим, ихний. А вот дорога, что мы грузовиками отмотали. От тут. За ней поля на километры, место пустое в три стороны. Прямой прострел. Только с севера лес лысый да болото. Ладно было б лето, а без зеленки хрен втихаря проберешься. На БП и расчета хватит, чтобы снять хоть роту пехоты. Нас пощелкают на раз-два. А там сейчас поживей, я думаю. Обживаются, ватнички.
