Лицо его приняло замкнутое выражение. Мне даже показалось, что оно как-то ссохлось.
– Мы – не воинственная раса, – угрюмо сказал он. – Мы всеми силами стремимся не причинять зла другим народам. И меньше всего – землянам, которые совсем как мы…
– Что вы имеете в виду?
– Поскольку вопрос секретный, я не вправе его касаться, но… Представьте себе, например, следующее положение. В Токио съехались члены тайной фанатической организации, владеющие искусством гипноза, и ждут только сигнала, чтобы одновременно начать действовать, причем никаких способов распознать их нет. К чему это приведет?
– Вряд ли у марсиан могут быть такие планы.
– Разумеется. И представьте себе еще, что миссия, которой облечена эта группа фанатиков, состоит в том, чтобы, скажем, заставить все население одновременно чихать или зевать.
– Вот уж это ерунда!
– Погодите, дело ведь не в том, что́ они собираются предпринять. Дело в том, что, если только люди узнают, что среди них, рядом с ними существуют неуловимые и неотличимые фанатики, они перестанут доверять друг другу, примутся друг друга разоблачать, клеветать друг на друга, и в конце концов вся страна превратится в настоящее логово тайной полиции. И в конечном счете она рухнет, как источенная термитами стена, оттого что кто-нибудь чихнет. Признавшись, что марсиане – совсем как люди, мы рискуем вызвать у землян необратимое самоотравление.
– Тогда зачем вы заставляете меня выслушивать всю эту болтовню? Раз вы сами сознаете свою опасность для нас, вам следовало бы поскорее, без всех этих ваших ламентаций, убраться восвояси, не правда ли?
– Нет, это тоже невозможно. Не забудьте, ведь у меня есть моя миссия. Я не могу вернуться, пока не исчерпаю всех шансов заключить торговый договор.
– Не понимаю. Вы же только что утверждали, что контакт причинит нам вред…
– Вот именно. И потому есть только два выхода. Первый – присоединить Японию к Марсианскому союзу. Таким образом японцы перестанут быть совсем как марсиане и сделаются настоящими марсианами.
– Абсурд. Это же агрессия.
– Я знал, что вы так скажете, и согласен с вами. – Он самоуверенно прищурился, затем кашлянул и продолжал: – Но есть и другой способ решить эту проблему… Он сводится к тому, что мы вообще не появляемся на сцене, а действуем через своего представителя из землян. Мы выворачиваем наизнанку тезис о том, что марсианин – совсем как человек. Получается довольно нелепо, согласен, но все искупится милой и доброй фантастичностью общей картины. Запад есть Запад, Восток есть Восток, все могут спать спокойно. Ни у кого никаких претензий, не правда ли? И тут мы подходим к главному вопросу. Могу ли я просить вас, сэнсэй, согласиться на пост представителя марсианского правительства?
