. Нет уж, давайте подождем, говорю, сначала удостоверьтесь, что у вашего мужа все в порядке.
– При такой внешности и такая честность!
– Честность проявила ваша супруга. Ну а после этого разговора она, вероятно, изо дня в день ведет наблюдение за вашим психическим состоянием. Штудирует книги в библиотеке, посещает больницы, прислушивается к разговорам врачей-психиатров… а с недавнего времени заводит знакомства с приятелями душевнобольных. Но ведь чем ближе к горе, тем труднее целиком охватить ее взглядом. У меня, говорит, когда я наблюдаю за мужем, голова начинает кружиться, будто я смотрю на облако, уносимое ветром. Да, не так-то легко, наверное, определить границу между душевным здоровьем и сумасшествием… Впрочем, за себя я, вашими молитвами, не тревожусь, я – вне подозрений и могу теперь вздохнуть спокойно…
– Если все это правда, тогда скорее уж надо подвергнуть обследованию мою жену.
– Дело, конечно, ваше, но… Исходя из собственного опыта, я бы предпочел покориться обстоятельствам…
– А я вот не покорюсь! – вскричал я, ударив кулаком по столу. Нож от толчка свалился на пол, и я, вздрогнув от стука, продолжал: – Нет, не покорюсь, и это означает, что вы все здесь наврали. У вас особенный талант делать людей несчастными. Знаете что, забирайте-ка вы свою карточку и давайте на этом кончим. Все равно жена ваша, в которую вы так верите, никогда сюда не придет. И чем больше вы будете ко мне приставать, тем глупее будете выглядеть.
Как я и ожидал, он смущенно забрал со стола свою визитную карточку и вдруг сказал:
– Моя-то жена – ладно. А вот что с вашей супругой, сэнсэй?..
И тут мне стало не по себе. Прошло, вероятно, уже минут десять. Впрочем, сверлящие разговорчики моего гостя взвинтили меня настолько, что я совсем утратил ощущение времени. А теперь вдруг «уже» одним махом превратилось в «еще не». И сейчас же, подобно бактериям, начали стремительно множиться всевозможные тревоги и догадки. В питательной среде намеков, приготовленной моим гостем, выросли самые необузданные фантазии, и я уверовал, что это и есть действительный мир.
Мой дух бестолково отмахивался от него руками и ногами, словно сражался в тростниках с тучами москитов, и я упорно твердил про себя одну и ту же фразу:
«…Я верю… я верю… верю… Все остальное просто немыслимо…»
Гость щелкнул зажигалкой и поднес к ней что-то. В его пальцах вспыхнул красный язычок пламени… Это была пресловутая карточка с названием ассоциации «Марс». Когда огонь охватил ее, он бросил ее в пепельницу. Пламя ненадолго зачахло, затем разгорелось вновь, и вот уже от карточки остался только пепел.
