Обо всем происходившем в клубе на Крайнекривой улице много рассказывала и пересказывала Асмет. Для нее главное было, как Рамазана позвали на сцену. Бадых Садыров крикнул:
- Просим товарища Алиева сюда! - и первый стал хлопать, а оркестр играл туш.
И девушка, что танцевала «Тас-ин-чорс», тоже хлопала.
Соседки на Крайнекривой восторгались наградой Рамазана: ему дали почетный орден.
- Верно, за то, что он тогда остановил поезд на посту номер три, - сказала одна соседка, слышавшая от сестер Алиевых о происшествии на посту номер три.
- Не остановил, а направил состав по свободному пути,- сказала Асмет. - И вовсе не за то!
- За что же, Асмет?
- За хорошую работу: что всегда исправный, сердце отдает делу. Вот пойди посмотри на его стрелки, если тебя туда пустят, потому что просто так на станцию пускать не велено.
- Дедушка Калинин из Москвы телеграмму прислал,- рассказывала Асмет. - Поздравлял нашего Рамазана. Когда концерт кончился, мы хотели пойти пешком домой, но нас не пускали идти пешком. Бадыров сам дверцу в машине открыл, меня усадил, Рамазана усадил. И мы не поехали домой, а по городу поехали - так посоветовал Бадыров, «Посмотрим,- сказал он, - наш Баку: он ночью так и горит весь огнями». Я захотела в Биби-Эйбат, и Бадыров согласился, что ночью там на горке красота! Видно, как в море светятся новые промысла. На Балаханской улице Рамазан показал мне, что тут живет Гудрат; надо его опять позвать на плов. Я засмеялась: «Сейчас? У него штора на замке». Рамазан тоже смеется: «Завтра, говорит, обязательно позову на плов. И ты, моя сестра Асмет, должна особенный плов приготовить». Я обиделась: разве раньше, когда Гудрат у нас ел плов, я плохо готовила?..
Плов сестры готовили вместе, а Миранса пробовала, хорош или не хорош. Рамазан пригласил на этот плов много нового народу - сцепщиков, составителей, стрелочников. Пришел и Иван Тй-хо-но-вич. Всего тридцать два человека. Асмет, Наргиз и Гюльназ надели новые платья. Они просили гостей не обижать хозяина дома и отведать то соленого, то сладкого.
- Асмет! Наргиз! Гюльназ! - кричала с постели Миранса.- Не забывайте дорогих гостей!
- Мы очень довольны, - успокаивали ее гости.
И успокоенная Миранса приговаривала, вздыхая:
- Ешьте, дорогие гости! Обрадуйте слепую женщину, добрые советчики моего сына! Я такая старая - мне скоро будет девяносто лет. И мой старик тоже очень состарился - ему скоро будет восемьдесят; мы с ним сравняли свои годы.
