Ничегошеньки.
За спиной у меня раздается шорох. И на крышу, чуть пошатываясь со сна, вылезает Венди.
— Приветик.
— Доброе утро.
Она сует руку в дымоход и извлекает пачку «Мальборо» с зажигалкой.
— Отравишься? — спрашивает она.
— Нет, спасибо.
— А я покурю. Ты не против?
Мой ответ погоды не сделает, поэтому я молчу. В нашем обществе считается непозволительным, если твоя собачка покакала на тротуар, но отчего-то вполне позволительно заставлять ближнего дышать канцерогенами. Курильщики ведут себя так, словно не имеют перед окружающими никаких обязательств.
Венди закуривает, вдыхая так глубоко, что я мгновенно представляю, как ее легкие надуваются и чернеют от табачного дыма.
— Барри сматывается.
— Куда?
— Да куда угодно. В Калифорнию, в Чикаго, в Лондон. Его фонд в прошлом году нашел золотую жилу: завышенную ставку для ненадежных заемщиков. Я, конечно, в кредитовании не сильна, знаю только, что дела у них идут в гору. И сейчас — именно сейчас! — важно заключить какую-то сделку.
— Тебя это тревожит?
Она пожимает плечами:
— Это же Барри. Это его работа. Если каждый раз тревожиться, к чему было выходить за него замуж? Нервов не хватит. — Она делает новую глубокую затяжку. — Так ты вчера переспал с Джен?
— С Пенни.
— Правда? Молодец!.. Что? Не молодец?
— У меня такое чувство, что я никогда не смогу лечь в постель с кем-то новым без размышлений, без раздумий. В голове будет все время тикать: я не с Джен.
Венди пожимает плечами:
— Перемелется.
Снизу доносится стук парадной двери. Спустя мгновение показывается Линда — выйдя из нашего дома, она направляется к своему. Останавливается на дорожке, подставляет лицо ласке утреннего ветерка.
— Она сегодня рано, — замечает Венди.
— Она не пришла, а уходит.
— Что? Ты о чем? Шутишь?
— Говорю, что вижу.
— Не может быть! Ты уверен?
— Я уже ничему не удивляюсь.
Венди молча переваривает информацию.
— Что ж, в этом есть какой-то смысл, — произносит она.
— Какой-то — наверняка.
— Ну и? Как нам к этому относиться?
— Никак. Онеметь.
Сестра размышляет, постукивая сигаретой по губам.
— Верно, — наконец произносит она. — Уже онемели.
Птичка, та самая — не то кардинал, не то малиновка — срывается с ветки и уходит в резкое пике, к самой земле, а оттуда, поймав струю воздуха, взмывает на следующее дерево. Вот бы и мне так научиться. Почувствовал себя где-то с кем-то неуютно, поймал попутный ветер — и ты уже в другом месте. Я бы так давно до Австралии долетел.
— Ты спала с Хорри.
