В этот день понаехало машин, навезли детей и внуков. Писку, визгу! Катались с горки на «ватрушках» и ледянках, брали штурмом снежные крепости, запускали фейерверки.
Потом жгли костёр, чтобы с дымом ушли все напасти, беды и печали. Потом — баня, потом — чаепитие с мёдом, пряниками, пирогами, конфетами.
Сейчас дым вьётся всего из четырёх труб.
— А остальные дома?
— Остальные на замках — до лета.
Что же делали оставшиеся жители, когда не было электричества, когда в четыре часа темнело? Алёна удивилась:
— Мне никогда не было и не бывает скучно наедине с собой. Вот, веду дневник. Много думаю о себе, о людях. Планирую, как обустроить поместье. Постоянно слежу за собой: чтобы думалось только о хорошем, добром. Посылаю светлые мысли родным, всем живущим на Земле… Ну, пойдёмте пить чай к Нине Антоновне. У неё масло, хлеб, мёд — всё своё.
Нина Антоновна — румяная, полненькая, светлая женщина, скребёт лопатой крыльцо. На ней яркий жёлто-голубой комбинезон — что твоя лыжница со швейцарского курорта.
Её изба, в отличие от мечтательницы Алёны, со всех сторон домовито окружена стайками, сараями. Они с мужем — пенсионеры. Держат коз, поросёнка, кур, кроликов, пчёл.
Раз в неделю из города приезжают дети. Помогут по хозяйству, раскидают снег, почистят от навоза стайки, попарятся в бане. Заполнят багажники экологически чистыми продуктами — и уедут.
Раньше, по привычке, сумками возили родителям лекарства. Нина Антоновна с мужем — гипертоники, диабетики, сердечники, ревматики и прочая, и прочая… Потом меньше стали лекарства возить. Потом вовсе перестали! Уединение, покой, чудодейственный чистый воздух, чистое питание исцелили!
— Поезжайте-ка по деревням: все фермы разорены, — сокрушается Нина Антоновна, хлопотливо накрывая на стол. — А городские прилавки ломятся от молочных продуктов — откуда?! Всё пальмовый жир, один пальмовый жир!
Его раньше на мыло пускали. А сейчас — в молочку. Сыр, творог, йогурт, сметана — пальма, сплошная пальма! — волнуется она.
Мягкое домашнее сливочное маслице мы намазываем на домашний же, удивительно вкусный, хрустящий хлеб. Как бисквит, только не сладкий. Масло слегка прогоркло. Зима нынче тёплая, а холодильник забарахлил. Ждут мастера из города.
Масло она сбивает, покачивая миску со снятыми сливками туда-сюда и напевая русские народные песни. Она их записала много на флэшку.
Продолжает о наболевшем:
— Сколько раз я в городских супермаркетах возвращала кислые, осклизлые сосиски. А зелёную ядовитую картошку? А тухлую рыбу?!
