…В общем, заявление от Ольги в полиции так и не приняли, разговаривали грубо. Начальник отделения, к которому Ольга сумела пробиться, обещал разобраться с Троюродным и назначил приём назавтра в 16.00. Но и завтра в 16. 00, и послезавтра кабинет его был закрыт. Ольге сказали, что начальник ушёл во внеплановый отпуск.
А одна ночь в гостинице стоила пять тысяч, деньги таяли. А ведь тётушку нужно было ещё предать земле. Только тут в телефоне слабо забрезжил неуловимый Троюродный и пообещал скинуться на похороны. Ольга заказывала гроб, сестрёнка — могильщиков, Троюродный — транспорт и отпевание, Бача — венки. И все, включая Бачу, тщательно на всякий случай собирали чеки.
Наконец на кладбище встретилась вся четвёрка заинтересованных лиц. Потому что похороны — это вещественное доказательство неопровержимых родственных отношений с усопшей. И его можно будет тоже присовокупить к будущим судебным искам.
Ольга впервые увидела Троюродного самозванца. Щупленький, субтильный мужчинка с бегающим ласковым взглядом. Когда он вскидывал умильные глазки, они у него оказывались прозрачными, как слеза ребёнка, голубыми-преголубыми, честными-пречестными. Вот прямо как взглянет — сразу видно: хрустальной, родниковой чистоты человек. Ну, сарказм Ольги вполне понятен, её тоже можно понять и простить.
О, как Троюродный великолепно падал на колени, как театрально заламывал руки, как горько рыдал над гробом. Так не плачет безутешная мать, потерявшая горячо любимое единственное дитя. Ольга сухо спросила:
— Простите, вы кем работаете?
— Инженером.
— А я думала, актёром в театре. Причём третьесортном. Уж больно переигрываете.
Сестрёнка, кстати, тоже отличилась. Смахивала снег с гроба — делала селфи. Заботливо поправляла венок — снова селфи. Трогательно смахивала слезу — и это запечатлевала на мобильник. Просила могильщиков не загораживать ракурс. Тоже пригодится для суда.
Тем не менее, договорились, что после похорон все вчетвером пойдут на квартиру и сядут за стол переговоров. Расставят точки над «и» в наследственных делах. В смысле, устроят поминки.
Но после похорон Троюродный самозванец махнул рукой на договор, на круглый стол и на поминки — и исчез, испарился, растаял, аки святой дух. Вот только что истово крестился и деловито рыдал в три ручья — и уж нет его.
А денежки таяли, таяли. На одни телефонные переговоры с нужными людьми Ольга потратила три тысячи: впопыхах забыла выйти в роуминг.
Результат неутешительный. Между сёстрами пробежала чёрная кошка, и они не общаются. По слухам, Троюродный самозванец активно шурует по своим каналам. Бача тоже чего-то там шуршит и вообще, оказался довольно мутным и скользким типом. Да не находится ли он в сговоре с Троюродным?!
