Ну, после начались обычные в таких делах круговерть и нервотрёпка. Больницы, департаменты, подписи, печати, справки, запросы. Причём сёстрам мало чего удалось раздобыть. Все козыри были на руках у Проходимца: тётушкин паспорт, свидетельство о смерти, документы на квартиру и на дачу.
Тётушка лежала в холодном больничном подвале, но к ней никто не спустился: а смысл? К тому же Ольгина сестра ужасно боялась покойников: когда ночью идёшь в туалет, они потом чудятся за каждым углом.
Бача отвёз сестёр в гостиницу, за свой счёт заказал ужин в ресторане. И тут Ольга с глубоким возмущением увидела, что родная сестрёнка ведёт двойную игру. Кокетничает с Бачей, подмигивает, ножкой под столом как бы невзначай нашаривает Бачин штиблет, чокается с ним бокалами, не отрывая влажного призывного взгляда. И Ольга сидит между ними как дура набитая. В общем, она в эту ночь в номере спала одна.
Сестрёнка явилась под утро в драбадан и рухнула на постель. Телефон Бачи был не доступен до обеда. Когда Ольга его всё же вызвонила, он приехал и выглядел не лучшим образом: помятый и опухший. Видать, сестрёнка этой ночью дала ему прикурить. Интересно, как он объяснил ночное отсутствие своей восточной жене и детям?
Да и толку от этого Бачи. Ольга поручила ему сходить в некоторые инстанции. Но Бача, с его именем и провокационным отчеством «Мухаммедович», с ярко выраженной восточной внешностью и истекающим сроком регистрации в паспорте — ни у кого доверия не вызывал. А Бачин интерес к чужой квартире вызвал, в свою очередь, пристальный интерес у правоохранительных органов.
Бача чудом откупился от обезьянника. Так что он наотрез отказался от посещения присутственных мест. И вообще, ему некогда, он и так потерял кучу времени и денег. И вернулся к основной работе: таксовать у вокзала.
Сёстры надулись друг на дружку и стали действовать в одиночку. Каждая искала своих знакомых в адвокатских, нотариальных, полицейских кругах. Ой, про полицию отдельная история! Два часа (!) Ольга промаялась (даже стул не предложили!), пытаясь подать заявление на Троюродного самозванца: за его незаконное проникновение на тётушкину территорию.
Полиция, в случае смерти одинокого человека, обязана немедленно опечатать квартиру покойного. Но в данном случае по необъяснимым причинам делать этого не стала. И теперь в недрах тётиной квартиры таился троюродный самозванец и гавкала собака.
А ведь где-то в тётушкиных секретерах и туалетных столиках — Ольга знала! — хранилось множество золотых побрякушек. Хотя побрякушками их назвать язык не повернётся: тётушка любила блистать и знала толк в бриллиантах. А ещё, незадолго до описываемых событий, она продала вторую квартиру. По Ольгиным соображениям, продала за валюту и держала деньги на карточке, чтобы вот-вот перевести их в Австралию. А где карточка — там рядом небось и бумажка с Пин-кодом…
