Злобинда тоже смотрит на него с нескрываемым обожанием.
— Я за! Очень за! — расплываясь лицом, как масло на сковороде, говорит он.
— Ну что ж, жених согласен, невеста согласна. Значит, осталось устроить «долго-и-счастливо».
— Я не позволю! — пытается остановить намечающийся хаос Хмурус. Только кто бы его слушал!
Все вскакивают с мест, поздравляют парочку, кто-то даже утирает слёзы. Радостно галдят и почти пританцовывают.
Засиделись в своей тьме, хотят света, радуг и праздника.
Значит, грянет веселье.
У Злобинды должна быть самая красивая свадьба. Она заслужила.
Нахожу поверх голов Хмуруса и предерзко показываю ему язык.
Я буду учить тёмных веселиться, а он может и дальше ныть в своих лабораториях.
Смеюсь.
Этот раунд за мной.
Глава 13, в которой я выбрала и чуть…
Академия погружается в предпраздничную суету. Правильно, надо же когда-то отдыхать, а то так и скиснуть недолго.
Больше всего хлопот доставляет, конечно же, виновница торжества. Кто бы мог подумать, что Злобинда Ши-Ворот окажется в плане нарядов ещё капризнее всех моих Золушек вместе взятых?
— Это меня полнит, — отвергает она очередной мой шедевр — нежно-розовое платье, делающее свою обладательницу похожей на перевёрнутый венчик цветка.
Её комната, прежде скромная и аскетичная, как и хозяйка, сейчас напоминает магазин женской одежды, по которому основательно так прошёлся ураган — Злобинда готовится к свадьбе.
Конечно же, у неё, как и у каждой невесты, должно быть всё самое лучшее. Ну и что, что немного за тридцать. Не повод становиться аскеткой. Тем более, когда не просто принц, а целый король на голову свалился.
Есть от чего забеспокоиться: вон, девиц полная академия, не ровен час — уведут.
Поэтому вздыхаю и колдую новое платье. На этот раз — глубокого синего оттенка с низким декольте. Оно неплохо подчёркивает весьма-таки аппетитные формы Злобинды.
Она крутится перед огромным магозеркалом, которое строит преумильные рожи и нелестным образом комментирует происходящее.
Злобинда цыкает на него, топает ногой и говорит:
— Это, пожалуй, оставлю. Для девичника.
И то хлеб.
Платье летит на кушетку, где уже груда других, и будущая новобрачная уставляется на меня недовольным взглядом.
— Ну, — говорит она строгим проректорским тоном, от которого молодых коллег бросает в дрожь, — ты думаешь меня наряжать?
Эх, да пусть тебя серые волки наряжают, хочется съехидничать мне, но я её понимаю и даже немного жалею: почти смириться с участью старой девы, привыкнуть холостяцкой жизни и синим чулкам, а тут — бац! — и поменялось всё.
