Раскидываю руки и кручусь. Быстрее, ещё быстрее, до мельтешения перед глазами. Меня ловят, обнимают за талию, а горячие губы касаются плеча.
Вздрагиваю, открываю глаза и шарахаюсь от него.
Пришёл! Обидчик!
Призываю одежду, спешу прикрыться.
Он сначала тянет руку мне вслед, будто хочет уловить нечто эфемерное, ускользающее. Потом рука повисает плетью, а голова падает на грудь.
— Тебе не стоит одеваться, ты очень красива, — бормочет он, пряча глаза.
Меня же трясёт. Чувствую, как накатывает паника и истерика.
Такой момент испортил! Одним только своим появлением снял весь эффект от лунного душа. Я снова взвинчена и зла.
— Как ты посмел явиться и прикасаться ко мне после того, что сделал? — кричу и чувствую, что сейчас вспыхну, будто факел.
— Я лишь выполнил пункт из инструкции Хранящего — оберегать академию от вторжения, — тихо, но уверенно произносит он, вновь пытается тянутся ко мне, но на этот раз я сама пресекаю его поползновения, резко вскинув ладонь вверх и рыкнув:
— Даже не думай…
Он горько вздыхает.
Однако даже через дурман, что порождает во мне клокочущий гнев, я осознаю, что кудесник действительно ничего не понимал в тот момент. Мне по сути не на что злиться. Это всё равно, что злиться на слепого, который не увидел и больно задел. Поэтому качаю головой и говорю:
— Я знаю, что тогда ты едва не убил меня, потому что был под влиянием Чёрной Злобы…
Кудесник грустно улыбается, смотрит виновато и потеряно, но всё-таки возражает мне — негромко, однако твёрдо чеканя слова:
— Увы, Айсель, под влиянием Чёрной Злобы была ты. И до сих пор под ним.
Я не сразу понимаю, о чём он. Но когда соображаю, то даже становится страшно: как ловко наша противница замутняет рассудок. И вот уже человек, умный, тонкий, принимает желаемое за действительное.
Не могу видеть любимого таким. Кудесника Чёрная Злоба у меня не отнимет.
Шагаю к нему, кладу ладонь на грудь, слушаю, как взволнованно ухает его сердце.
Задираю голову, ловлю взгляд, полный боли и звёзд. Стараюсь говорить спокойно, хотя внутри всё клокочет от страха за дорогого человека и отчаяния — а вдруг не верну?
— Всё не так. Она проникла в твоё сознание. Подчинила тебя. И ты больше не видишь истинного положения вещей.
Кудесник осторожно сжимает мою ладонь и легко отстраняет меня:
— Мне жаль, — произносит он, и слова его и вправду горчат. — Но это твои глаза закрыты. И ты не можешь разглядеть правду. Я должен тебе помочь увидеть…
С этими словами он наклоняется и целует меня. По-хозяйски, жёстко и бескомпромиссно. Влюблено, нежно и будто извиняясь.
