Несколько секунд я стою, оглушённая и ослеплённая воистину сказочной красотой Чаролесья. А потом соображаю: не для праздного любования дуб закинул меня в это место.
А для чего? Оглядываюсь, пытаясь понять. И снова счастливо вздыхаю: ах, какие краски!
Точно! Краски! Радуга!
Как создать радугу там, где серо и чёрно? Только раскрасив.
Я — художник, передо мной — палитра, волшебная палочка — кисть. Возьму синевы у неба, зелени — у листвы, красноты — у маков, желтизны — у ромашек… Моя радуга будет лучшей!
Когда понимаю, что волшебная палочка напиталась нужными красками, снова ищу дуб.
Вон он, величественный, гордый, королём и защитником высится над поляной. Его крона густа, жёлуди тяжелы, ветви могучи. Он прекрасен.
Подхожу, кланяюсь.
Дуб по-доброму улыбается и снова протягивает ветку.
Хватаюсь за неё… и…
Мир вокруг будто стёрли. Нет, не так — замалевали чёрно-бурым. Охватывает тоска, будто это я не уберегла, не спасла от гнилого дыхания Чёрной Злобы, не укрыла от алчности и глупости людей…
— Простите, господин Дуб… — бормочу вновь и часто моргаю, потому что щиплет глаза.
Дуб ласково трогает веткой за плечи, разворачивает к поляне:
— Поспеши, Фея. Светлячки долго не продержатся, а им ещё обратно тебя вести.
И действительно, замечаю, как яркими метеорами пикируют к земле и гаснут мои маленькие фонарщики.
Сглатываю ком.
— Ну же, Фея, — по-доброму ворчит Дуб, — подари нам чудо. Я уже триста лет не видел радуги, дай хоть напоследок взглянуть на неё.
Киваю, решительно размазываю по щекам влагу и выхожу в центр поляны.
Она — полотно, мне — рисовать.
Выбрасываю вперёд руку с волшебной палочкой и приказываю:
— Радуга, явись!
И всю свою любовь, всю страсть — в красный.
Отчаяние и вину, что сжигают изнутри, — в оранжевый.
Тоску и разлуку — в жёлтый.
Спокойствие — в зелёный.
Искреннюю надежду — в голубой.
Упрямую веру — в синий.
Величие мудрости — в фиолетовый.
И вот над поляной, искрясь и переливаясь, изгибается нарядный мостик радуги.
— Она совершенна, — восхищённо вздыхает Дуб и шмыгает носом-сучком. И я замечаю, как в отблесках светлячкового сияния, по его коре бежит слеза. Одна-единственная, но такая драгоценная.
Книга-Всех-Историй говорила, что я должна собрать радугу в росу, но росы здесь не выпадают давным-давно. Поэтому слеза дуба — невероятная ценность. Призываю её и окунаю в неё радугу.
Ну вот, моё лекарство готово. Теперь надо спешить, пока лес не погиб совсем.
Но не могу уйти так просто.
Ныряю под ветки и целую дуб в шершавую щёку.
